Холмская губерния карта. Польша в Российской Империи. Холмщина. Забытый русский край

Забытый русский край

Холмская Русь, или Холмщина. Такое название некогда имела восточнославянская историко-этнографическая область, часть исконной Руси. Собственно, исторически Холмщина всегда была частью Волыни. Но с 1795 года история Холмщины стала отличаться от истории собственно Волыни.

Расположена Холмская Русь по левому берегу Западного Буга, почему ее также называют Забужьем. Историческая Холмщина простиралась между Волынью, Галичиной, Люблинской землей Польши и т.н. Подляшьем. Собственно, исторически Подляшье было частью Холмщины, от которой была отделена лишь небольшой речкой Влодавой, и только в силу катаклизмов XX века стало считаться самостоятельной историко-этнографической областью. Главным «разделителем» Холмщины и Подляшья было то, что холмщаки относились к малорусской ветви русского народа, а «подляшские» - к белорусской.

Название Холмской Руси происходит от своего центрального города Холм, расположенном всего в 30 км от границы с современной Украиной. Территория Холмщины невелика - Холмская губерния Российской империи, созданная в 1912 году, охватывала территорию 10 460 км2 и была самой маленькой по территории губернией России. Проживали в Холмской губернии примерно 720 тысяч человек. Но само понятие «Холмская Русь» уже ушло в прошлое. Теперь это просто Холмщина. Как и все «Закерзонье» (восточнославянские территории, расположенные западнее «линии Керзона»), Холмщина пережила полное замещение русского местного населения. Сейчас Холмщина входит в состав Польши (Люблинское и небольшая часть Мазовецкого воеводства), и там уже почти нет русских причем немногие оставшиеся восточные славяне считаются и, что особенно трагично, сами считают себя украинцами...

Стольный город Галицко-Волынского княжества

Холмщина была заселена с глубокой древности. Первыми известными обитателями края было восточнославянское племя дулебов. При князе Владимире Волынь вместе с будущей Холмщиной вошло в состав Руси. Нестор повествует, что в год 981 «Иде Володимер к ляхомъ и зая грады ихъ: Перемышль, Червенъ и ины городы, иже суть до сего дне подъ Русью» . Холм в этом перечне городов не упомянут, но вся территории Холмщины входила в состав Червенских городов (сам город Червень - это современное польское село Чермно в 50 км от Холма). Практически все археологические находки свидетельствуют об абсолютном преобладании в крае восточнославянского населения. Более того, вероятно, в IX веке местные земли или входили в состав, или были тесно связаны с Великоморавской державой, в которой и развернулась миссионерская деятельность Кирилла и Мефодия. Поэтому вполне резонными кажутся представления о том, что христианство в православной форме стало известно местным жителям еще за столетие до Крещения Руси. Не случайно в основанном Владимиром городе Владимире-Волынском в 982 году, (то есть еще до крещения Руси) уже был православный епископ.

За Червенские города Русь вновь воевала с Польшей в 992 году. Затем, пользуясь усобицами сыновей Владимира, Польша вновь захватила этот край в 1018 году, но в 1030 году Ярослав Мудрый вновь выбил поляков отсюда. Пограничный характер Холмщины привел тому, что этим небольшим, но важным краем закрепилось понятие «украйны» (как и за другими окраинными территориями Руси). Так, в Ипатьевской летописи под 1213 годом говорится, что князь Даниил Галицкий взял забужские города и всю «украйну». Но собственно, ни Волынь, ни Галичина тогда не считались «украйной». Эти земли были частью Руси. Зато поляков, жителей граничащей с Холмщиной территорий, русские летописцы называли «ляхове украиняне» .

Вероятно, именно в это время появляется на свет город Холм, хотя неясно время возникновения города. В Галицко-Волынской летописи рассказ об основании Холма записан под 1259 году в связи с описанием пожара. По-видимому, на месте Холма раньше существовало неукрепленное поселение, в котором жили восточные славяне. Позже это поселение переросло в город. Об этом свидетельствуют деревянные конструкции в валах и керамика XI в., найденная здесь археологами. По свидетельству польского летописца Длугоша, в 1074 году в Холме правил некий князь Григорий.

Сохранилась легенда о том, что на холме, давшем название городу, находилась языческая святыня. Согласно преданиям, когда на нее напали враги, то отбить это нападение защитникам святыни помог белый медведь, который вышел из недр горы. И поныне белый медведь изображен на гербе Холма.

Город Холм, вероятно, потому и не был указан летописцами, что в нем не было серьезных оборонительных укреплений, по крайней мере, до 1241 года, когда Холм не смогли взять татары. Создателем города как крепости и своей столицы стал Даниил Галицкий. По преданию, князь спросил у местных жителей «Како именуется место се?» и получил ответ: «Холм ему имя есть» Даниил построил в Холме мощные укрепления («град иный, его же татарове не нозмогоша прияти, егда Батый всю землю Русскую пойма» , писали летописцы) и почти постоянно находился в городе, который, таким образом, стал стольным градом Галицко-Волынского княжества. Что бы еще более развить город, Даниил стал щедро привлекать переселенцев со всех краев: «Данило нача призывати приходне немциирусь, иноязычники и ляхи. Идяху день и во день и уноты и мастери всяции бежаху ис татар, седельници, и лучници, и тульници и кузнеци железу, и меди, и серебру; и бе жизнь, и наполниша дворы окрест, поле и села» . Как видим, Холм времена князя Даниила был чем-то вроде Санкт-Петербурга при Петре I - новый город, основанный державной волей правителя, стоящий прямо возле вражеского рубежа, быстро заселяемый смешанным населением. Вероятно, Холм привлекал внимание Даниила не только своим и укреплениями, но и тем, что находился на стыке обеих владений князя - Галицкой и Волынской земель, а также определенной отдаленностью от татарских набегов. В Холме Даниил умер и был похоронен.

О большой численности населения города и округе свидетельствовало создание отдельной Хомской епископской епархии. Первый епископ Холмский Иоанн был не только духовным деятелем, но и занимался политической деятельностью. Как дипломат, Иоанн ездил уговариваться о мире с татарскими военачальниками. Развивалась на Холмщине и православная культура. До нас дошло рукописное «Галицкое Евангелие поповича Евсевия», написанное в Холме в 1283 г. и «Холмское Евангелие» (XIII-XIV вв.) . Впрочем, соседство с католическими землями также сказывалось на местном православии. Так, собор Холма был украшен витражами («римским стеклом»), что вообще-то не свойственно древнерусским храмам.

После смерти Даниила Холм стал стольным городом особого удельного княжества Хомского в составе Великого княжества Галицко-Волынского. Свидетельством важности города было то, что княжили здесь старшие сыновья Галицких князей. В состав Холмского княжества входили также города Белз, Червен, Сутейск, Верещин, Щекарев (впоследствии - Красный Став). Всего на Холмской Руси в XIII веке насчитывалось около 20 городов.

В составе Польского королевства

В 1349 году Холм, как и вся Галицкая земля, был завоеван польским королем Казимиром III. При этом Подляшье отошло к Литве. Вообще-то окончательное покорение Галицкой Руси вместе с Холмщиной произошло только в 1387 году, после окончания длительных войн между поляками, литвой, венграми и русскими. Впрочем, Холмский князь, подчинившись польскому королю как вассал, сохранял свою власть над Холмщиной. Холмские князья, служа польским королям, неоднократно отличались в битвах. В 1399 году князь Иван Холмский погиб в битве с татарами на реке Ворскле. После это Холмским князем стал князь старинного города Белз. Княжество, таким образом, стало Холмско-Белзским. В 1410 году в битве под Грюнвальдом в составе польских войск была «хоругвь» (воинская часть под своим знаменем) из Холма. Лишь в 1462 году после пресечении местной династии Холмщина стала частью Польского королевства, утратив все остатки автономии. Последний из русских князей в 1481 году бежал из Литвы в Московское царство. Подляшье, находившееся в составе Великого княжества Литовского, было присоединено к Польше в 1569 году, на основании Люблинской унии.

Холмщина была частью Русского воеводства Польского королевства. Непосредственно Холмщиной управлял кастелян с резиденцией в Холме. В свою очередь, Холмщина состояла из уездов (по-польски повятов) - Холмского и Красноставского (с центром в городе Красный Став). В целом история Холщины до разделов Речи Посполитой практически не отличалась от истории Волыни и Галичины того времени. Холм получил самоуправление по Магдебургскому праву (магдебургию), а также, впоследствии еще ряд привилегий от польских королей. Правда, город развивался довольно медленно. В 1504 и 1519 годах город сжигали татары. Несколько раз он выгорал полностью из-за пожаров. Периодически город и всю Холмскую Русь опустошали эпидемии. В 1612 году город Холм имел 2 200 жителей, в том числе 800 евреев. Некоторое культурное значение Холм имел как главный город епархии, средоточие церковных школ.

В 1648 году войско Богдана Хмельницкого заняло на короткое время Холмщину и Подляшье. В конце XVII - начале XVIII века Холмщина была полем битв польско-шведских войн. Также город сильно пострадал во время Северной войны (1700-1721). В конце XVIII века в Холме жило около 2 500 жителей, в том числе более 1 000 евреев, 1 000 поляков, и только 200 русинов.

То, что Холмщина соседствовала с польской этнической территорией и вошла непосредственно в состав Польши, привело к окатоличиванию и ополячиванию местного русского населения. Ранее не только вся Холмщина была православной, но, по свидетельству самих католических деятелей, еще в XIII-XIV веках вплоть до реки Вислы, в городах Сандомире, Завихвосте, Вилице, а также в Кракове, существовали православные церкви с греческим обрядом, паству которых составляли местные жители . Польский летописец Кадлубек писал, что в Люблине православная Никольская церковь была построена еще в конце X века. В Люблине же в 1287 году существовал православный монастырь. Лишь постепенно, к середине XVI века, католикам удалось перевести в свою веру православных южной Польши.

Но попытки окатоличевания Холмщины, как и всей Галиции, натолкнулись на упорное сопротивление. Католиков на Холмщине первоначально было очень мало, да и те в основном были из числа переселившихся сюда поляков и немцев. Только в 1414 году на Холмщине появился католический епископ, причем, в силу малочисленности местных католиков, основной задачей епископства было обращение в латинство православных. Интересно, что католический епископ Холмщины, несмотря на свой титул, имел резиденцию в Грубешове, затем в Красноставе, а затем и вовсе в польском Люблине. Пропаганда католицизма имела незначительный успех. В 1500 году краковский каноник писал: «По упорстве в своей схизме (православии) русские не верят никакой предлагаемой им истине, не принимают никакого убеждения и всегда противоречат...убегают ученых католиков, ненавидят их учение и отвращаются от наставлений...русские до того ненавидят веру латинян, что желали бы не только вредить ей, но даже искоренить во всем мире» .

С целью окатоличивания вводились (как, впрочем, и по всей Малой и Белой Руси) такие меры, как лишение православных всех прав, запрет на межконфессиональный брак католиков с православными, если не произойдет принятие православным католической веры, и т.п. меры. По средам и пятницам в костелах читались особые молитвы об обращении в католичество Руси. Впрочем, не надеясь на силу молитв, католические иерархи и польские магнаты быстро перешли к давлению с помощью грубой силы. В 1500 году папа Александр VI Борджиа официально разрешил применять оружие и смертную казнь для упорствующих в православии. В 1533 году у православного Холмского епископа были отобраны несколько русских сел с новыми, только что построенными храмами, и переданы латинскому епископу под тем предлогом, будто кто-то из крестьян пожелал перейти в католичество. При этом с восхитительной откровенностью захват чужой собственности мотивировался тем, что католическое духовенство должно быть обеспечено материально лучше православного . Православным запретили открыто проводить богослужения, звонить в колокола и строить новые храмы. Зато строились костелы даже там, где насчитывалось лишь несколько семей католического вероисповедания. Так, повелением короля Стефана Батория в 1581 году был сооружен костел в уезде, в котором проживали лишь 23 католика на несколько десятков тысяч православных (которые и должны были строить этот костел за свой счет и которым запрещено было строить свои храмы). Но еще в конце XVI века Холмская римско-католическая епархия имела всего около 60 приходов, а православная - в десять раз больше.

Культурно-образовательное сопротивление католичеству и униатству вело городе Холм православное братство и церковные школы. Одним из первых православных братств в Польше было Щекаревское (Красноставское), добившееся в 1550 году от короля признания своей самостоятельности.

Провозглашение церковной унии на Брестском соборе 1596 года вызвало на Холмщине всеобщее отторжение, несмотря на то, что среди инициаторов унии был Холмский епископ Дионисий Збируйский.

В 1599 году холмский воевода Андрей Уровецкий создал «конфедерацию» (объединение панов и шляхты) в защиту православной веры. Дело дошло до того, что мещане Холма в 1649 году отказались похоронить в городе греко-католического епископа Мефодия Терлецкого, и католики были вынуждены забрать его в кафедральный костел в Красноставе. В 1621 году иерусалимским патриархом был поставлен православный епископ Холмский Паисий. Но действовать владыке пришлось чуть ли не подпольно. Униаты не пускали его в Холм, и Паисию пришлось жить на окраине своей епархии, в монастыре над Бугом. После смерти Паисия православное епископство в Холме не имело предстоятеля. В самом Холме свирепствовали униаты. Православный собор Холма был перестроен в 1638 году, при этом были выброшены и уничтожены многие православные реликвии. При соборе была открыта униатская семинария для дальнейшего распространения унии. Даже когда король разрешил вернуть православных ряд отобранных униатами у них церквей, то местные униаты воспротивились этому.

Разумеется, Холмщина горячо поддержала восстание Богдана Хмельницкого, и горожане сдали Холм казакам почти без боя. Но после многих сражений русско-польской войны 1654-67 гг., когда граница была установлена по Днепру, самые западные русские земли, включая Холмщину, остались за Польшей. Насаждение унии, а вслед за ней «чистого» римского католицизма, после чего неизбежно следовала полонизация, приняли огромный масштаб. В 1690 году исчезло православное братство в городе Белз. В 1700 году в унию перешел львовский епископ Иосиф Шумлянский, после чего почти вся Львовщина (за исключением Манявского монастыря) перешла в унию. Холмщина окончательно стала униатской. Все высшие слои окончательно ополячились. Постепенно росло число католиков за счет перехода в латинство бывших униатов. Еще во второй половине XVII века Холмская православная епархия имела свыше 400 приходов, униатская епархия насчитывала свыше 300, а всего на Холмщине существовало 700 русских приходов. В 1749 году православных приходов уже не было, униаты имели лишь 285 приходов. Остальные перешли в латинство. До 1711 года все метрические записи жителей всех вероисповеданий велись на русском языке, но постепенно все метрические записи, включая регистрацию браков и рождений православных, переходит на польский и латынь .

Следует заметить, что многие иерархи новоявленной церкви не проявляли особого усердия в насаждении латинских обрядов в церкви, опасаясь бунта собственной паствы, сохраняя византийский обряд и привычный православный быт. Интересно, что некоторые иерархи униатской церкви в силу многих обстоятельств защищали православных. Выдающиеся епископы Яков Суша (1652-1687), Филипп Володкович (1731-1756), Максимилиян Рыло (1756-1784), будучи униатами, сыграли огромную роль в защите интересов православного населения. Впрочем, в основном мотивами их поступков было опасение, что уния, сделав свое дело по отрыву православных от своей веры, будет вскоре упразднена за ненадобностью. По этой причине эти униаты пытались затормозить введение латинского обряда и окончательное окатоличивание церкви. Справедливости ради надо отметить, что многие, если не большинство холмских русинов были униатами достаточно формально. Так, в 1680 году один из перешедших в католицизм спрашивал западнорусских крестьян об их вере, те называли себя православными, хотя числились уже много поколений униатами. Обрядность оставалась византийской православной, богослужебный язык был церковнославянский. И все же медленно, но верно римское католичество распространялось среди униатов. К концу существования Речи Посполитой на Холмщине существовало уже более 170 костелов. Но даже и перейдя в католичество, многие русины сохраняли свой язык (пусть даже и засоренный полонизмами) и быт. Вплоть до начала XX века определенную часть населения Холмщины составляли «латинники», или калакуты - русины римско-католической веры с русским языком и образом жизни. Униатство окончательно связывало свои судьбы с Польшей, что, впрочем, было логичным, ведь воссоединение с православием привело бы ликвидации этой униатской церкви. И не случайно в 1794 году Холмский греко-католический епископ Порфирий Важинский возглавил борьбу против России, присоединился к восстанию Костюшко и сформировал из местных униатов полк, командование которым поручил полковнику Гроховскому. Впрочем, этот полк не снискал никаких лавров на поле боя, да и основная масса крестьян, поляков и русин, совсем не поддерживали восстание «панов».

К концу существования Польши Холмщина была отсталым и нищим краем. В городе Холм проживало лишь 2,5 тысячи жителей, из которых русинов униатского вероисповедания было около 200 человек, остальные примерно поровну составляли евреи и поляки.

Польши нет, но остается польская власть

В 1795 году Речь Посполитая была окончательно разделена. Холмская земля и Подляшье отошла к Австрии. С этого времени исторические судьбы Холмской Руси начинают отличаться от истории других западнорусских земель. Это было только начало бурных политических потрясений. Уже в 1807 году, разгромив Пруссию, Наполеон создал марионеточное государство Герцогство Варшавское. Через два года, в 1809 году, после того, как Наполеон в очередной раз разгромил Австрию, Холмская Русь была присоединена к Варшавскому герцогству. Это дало краю некоторые изменения. Например, было отменено крепостное право. Зато резко усилились полонизация. Так, в 1810 году холмский епископ Цехановский ввел во всех греко-католических церквях службу на польском языке. На польском шло преподавание в школах, велось делопроизводство в канцеляриях, отдавались команды в армии Варшавского герцогства, теперь же по-польски звучали проповеди в костелах и униатских храмах. Полонизация пошла стремительно. Политические реалии XIX века отнюдь не способствовали русскому делу.

После поражения Наполеона по решению Венского конгресса значительная часть польских земель составило т.н. Царство (или Королевство) Польское, связанное лишь личной династической унией с Российской империей. Холмская Русь и Подляшье оказались в составе этого Царства. Как видим, ничего для местных русинов не изменилось, несмотря на то, что во главе их стоял император Всероссийский (более существенно для них было то, что император был одновременно королем Польским).

В 1830-31 гг. поляки пытались восстановить Польшу в границах 1772 года. После разгрома поляков император Николай I упразднил Царство Польское, создав на его территории ряд губерний под общим контролем варшавского генерал-губернатора. Однако польские губернии сохранили ряд особенностей, отличающих их от остальных российских губерний. Законодательство, язык документов и администрация оставались польскими, католическая церковь сохраняло свое положение как первенствующая во всех губерниях бывшего Царства Польского.

Холм с округой вошел в состав Люблинского воеводства, преобразованного в 1837 году в губернию. Холм в 1837-1866 годах не был даже уездным городом и принадлежал к Красноставскому уезду. Холмщина переживала хозяйственный застой, город Холм в 1860 году имел 3 600 жителей, из которых 2 480 составляли евреи. В целом Холм был скорее еврейским местечком, чем городом. Однако все это время оставался центром униатской епархии, которая занимала также земли Подляшья.

Во второй половине XIX столетия Холмщина переживала весьма вялый экономический подъем, особенно контрастный на фоне бурного промышленного роста всей Российской империи и русской Польши. В 1877 году через Холм прошла железная дорога. Появились небольшие промышленные предприятия. Медленно росло население города. В 1873 году на 5 595 жителей города приходилось: православных - 263, униатов - 530, римо-католиков - 1 294, евреев - 1 503 человек, остальные относились к «прочим». К 1911 году население возросло до 21 425 жителей. По вероисповеданию жителей было: 5 181 православных, 3 820 римо-католиков, 12 100 евреев, 315 лютеран. Самым главным явлением для Холмской Руси стало то, что теперь православие вновь возродилось. Одновременно край вновь стал ощущать себя русским. Польский язык стал вытесняться литературным русским языком. Этому способствовало развитие русских школ в крае. Общее число русских школ (церковноприходских и министерских) в крае было доведено до 825. Все польские школы закрыты. На одного православного священника приходилось 1052 жителя, а на одного ксендза - 4041. Возрождение православия и русской жизни на Холмской Руси произошло в очень тяжелых условиях.

Еще в 1839 году в западных российских губерниях была ликвидирована уния и бывшие униаты вернулись в православие. Однако в польских губерниях униатство осталось. Таким образом, Холмская епархия оказалась единственной униатской епархией во всей Российской империи. (Униатство осталось также в Галиции, вошедшей в состав Австрийской империи, где сохранилось и до наших дней).

Польские власти в условиях, когда униаты были уже в меньшинстве местного населения, а их обряд был приближен к латинскому, рьяно взялись за окончательную полонизацию Холмской Руси. В XIX веке латинизация униатской церкви на Холмщине значительно усилилась. Почти повсеместно из храмов было устранено иконостасы, введено органы; ликвидированы некоторые древние восточные церковные праздники и введены латинские; проповеди все чаще велись по-польски. Все больше униаты становились неотличимыми от католиков. Все больше местный русский язык заменялся польским даже в быту. Холмская Русь все менее оставалась Русью. Переход униатов в римский католицизм стал массовым явлением. Исчезли все униатские приходы в Красном Ставе (Красныставе), в оставшихся городах и сельской местности униатство влачило жалкое существование. Количество униатов практически не увеличивалось, несмотря на высокий естественный прирост - переход в католичество «съедал» практически прирост. А православия не было уже полтора века. То, к чему упорно стремились на протяжении нескольких веков католическая церковь и польские магнаты, стало торжествовать, по горькой иронии судьбы, в период, когда край находился под скипетром российского императора.

После польского восстания 1863 года российское правительство осознало угрозу полной полонизации населения Холмщины и решило ликвидировать униатскую церковь и освободить верующих от польского влияния. Оптимизм в правительственных мероприятиях усиливало то обстоятельство, что среди части униатов были тенденции тяготения к православию. Среди видных сторонников возвращения в православие был видный униатский деятель, уроженец австрийской Галиции, Маркелл Попель. Он переселился в Россию и с 1871 гола возглавлял Холмскую епархию. 18 февраля 1875 года по инициативе Попеля духовенство консистории и Холмского кафедрального собора постановило составить акт о воссоединении Холмской греко-униатской епархии с православной церковью. 260 тысяч Холмских униатов вернулись в православие.

Однако возвращение к православию стало проводиться весьма грубыми административными мерами. При этом взять и просто отменить указом начальства ставшие уже привычными для холмских крестьян обряды совсем не значило, что они превратятся сразу в православных. Католическая церковь максимально использовала открывшиеся перед ней возможности, вовлекая бывших униатов в римский католицизм, благо финансовые и административные возможности у нее были куда более значительные, чем у групп местных сторонников возвращения в православие. В разыгравшихся беспорядках среди арестованных подстрекателей оказались вовсе не униаты, а поляки, в том числе католический ксендз Яцковский. Многие польские помещики отказывались нанимать на работу православных из числа бывших униатов, подстрекая их к принятию католицизма.

В официальном Петербурге космополитическое чиновничество просто не понимало сути развернувшейся борьбы, ограничиваясь формальными заявлениями о ликвидации унии. Считается, что за XIX век не менее 200 тысяч униатов Холмщины перешли в римскую церковь, и, следовательно, ополячились. Так непродуманное «располячивание» с помощью полиции дало прямо противоположный эффект. Когда 17 апреля 1905 года Николай II издал указ о веротерпимости, многие из числа бывших униатов перешли на римский обряд. Перед изданием указа на Холмщине и Подляшье жило 450 000 православных, в начале 1908 года их было уже только 280 000, то есть 170 000 человек, перешло из православия в римо-католичество. Эти данные, которые приводил митрополит Евлогий, были несколько преувеличены. По другим данным, реально окатоличенных оказалось около 119 тысяч человек. Впрочем, для Холмщины это все -равно была огромная цифра.

Борьба за русскую Холмскую губернию

Начиная со второй половины XIX века, особенно после упразднения унии, среди русских патриотов начала возникать идея вычленения из состава польских губерний прежнего Царства Польского территорий с преобладанием русского православного населения. Однако десятилетиями все проекты реорганизации административного устройства польских губерний не находили ни малейшего сочувствия в космополитизированных высших сферах. На протяжении почти полувека эти проекты обсуждались в правительстве восемь раз и столько же раз отвергались. Все варшавские генерал-губернаторы были против нее по чисто деловым соображениям. По их мнению, административная ломка, которая потребовалась бы при выделении Холмщины в отдельную губернию, создала бы массу неудобств административного и военно-стратегического характера.

В первых годах XX столетия лидером борьбы за русскую православную Холмщину стал крупный церковный деятель архиепископ (в дальнейшем - митрополит) Евлогий Георгиевский (1868-1946). Правой рукой его стал крупный публицист, уроженец города Холм Иван Порфирьевич Филевич (1856-1913), сын униатского священника, одним из первых вернувшегося в православие. Главной организационной силой русских деятелей Холмщины стало созданное еще в 1879 году «Холмское Православное Свято-Богородицкое братство», попечителем которого и стал Евлогий, председателем совета братства был протоиерей Александр Будилович. Братство издавало книги, двухнедельник «Холмская Жизнь», еженедельник «Братская Беседа», массовый «Холмский Народный Календарь» и другие издания. «Братство» действовало прямо как политическая партия, ведя агитацию, яростно полемизируя со своими противниками (не столько с католиками, сколько с петербургской бюрократией). Именно в столице империи русское движение Холмщины встречало самое яростное противодействие. Как вспоминал митрополит Евлогий: «Значения проекта никто не хотел понять. Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкрапленное в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения. Однако проект встречал оппозицию даже в лице варшавского генерал-губернатора. Он видел в нем проявление недоверия к мощи и нравственному авторитету его власти. Так рассуждали и другие противники холмской административной самостоятельности. Объяснялось это полным незнанием народной жизни. Так, например, когда я по должности викарного епископа был в Варшаве с визитом у генерал-губернатора Максимовича, он с удивлением спросил меня: «А что такое Холмщина? Это Холмский уезд?». У него не было самого элементарного понятия об области, входившей в состав подчиненных ему губерний. Где ж ему было знать многовековую историю многострадального холмского народа! .

Лишь после 1905 года, когда проблема с добровольным переходом в католичество недавних православных, ранее бывших униатами, стала наглядным свидетельством упадка русского самосознания в самой западной части исторической России, в Петербурге, наконец, обратили внимание на Холмскую Русь. В декабре 1909 года в Холме был проведен созванный братством съезд русских деятелей. В съезде приняло участие местное православное духовенство, учителя сельских школ, преподаватели семинарий и гимназий, чиновники и представители крестьян. Съезд потребовал скорейшего выделения Холмщины из состава Польши и введения земства в будущей Холмской губернии на тех же основаниях, на которых создавалось земство в шести западных губерниях Российской империи . (Напомним, что в западных губерниях на выборах в земства - местные органы власти, создавались национальные курии, что обеспечивало гарантированное большинство мест в земских органах национальному большинству губернии). Евлогий собрал свыше 50 тысяч подписей местных жителей в поддержку ходатайства о выделении Холмщины в качестве самостоятельной русской губернии.

Премьер-министр П. А. Столыпин поддержал проект создания отдельной Холмской губернии. Впрочем, это еще не означало немедленного создания новой административной единицы. Не забудем, что Российская империя с 1906 года была парламентской монархией с законодательной Государственной Думой. В стенах российского парламента и закипела ожесточенная борьба по «холмскому вопросу».

Законопроект о выделении Холмщины рассматривался в общем собрании III Государственной Думы на 5-й сессии 25 ноября 1911 года. В прениях выступили более сотни депутатов, причем порой выступали и по несколько раз. Докладчиком по законопроекту был Д. Н. Чихачев, (член фракции русских националистов), который провел огромную работу по отысканию и систематизации обширного справочного материала. Его письменный доклад составил том в 426 страниц. Изложив в своем выступлении в общем собрании Думы историю религиозных и национальных отношений в Холмском крае, Д. Н. Чихачев призвал к отделению этнографического принципа от вероисповедного: «Этнографический состав населения, в данном крае, как и на всем протяжении Западной России, не совпадает с признаком религиозным... Стремление, направленное к тому, чтобы отождествить понятие католик и поляк, с одной стороны, и русский и православный, с другой, это стремление общее для всего Западнорусского края. Несомненно, одним фактом перехода из православия в католичество русская народность никоим образом утрачиваться не может, утрата национального облика может быть делом только нескольких поколений благодаря взаимодействию целого ряда факторов, именно в первую очередь польского костела, затем польских помещичьих усадеб в данном крае и, наконец, польских тайных школ. Только при взаимодействии всех этих факторов на протяжении многих десятков лет можно достигнуть определенных результатов в смысле ополячения». Исходя из оценки населения, говорящего на малорусском наречии, в 450 000 душ, Д. Н. Чихачев подчеркнул, что русская народность является численно преобладающей в этом крае, и вся история и этнография края приводят к заключению, что Холмщина вместе с Галицией составляют одно целое со всей Западной Россией .

Разумеется, резко против выступили польские депутаты Думы. С ними солидаризировались также многие депутаты от национальных меньшинств. Польский депутат И. М. Наконечный заявил, что польские паны не только никогда не угнетали холмских крестьян, но, наоборот, помогали им. Если же и был такой гнет, то он ничто по сравнению с тем, что творилось в глубине Русского государства . Трогательное единство с католическим ксендзами и польскими помещиками проявили российские либералы и социал-демократы. Позицию социал-демократической фракции выразил в своей речи депутат И. П. Покровский: «Русский национализм к народу русскому, к демократическим массам относится со всей ненавистью, как и ко всей демократии - будь она русской, великороссийской, малороссийской, польской, литовской и еврейской... Заверение в любви своей к русским... им нужно для того, чтобы открыть себе путь травить другие национальности» . Поскольку законопроект не предполагает наделения землей малорусских крестьян, заявлял И. П. Покровский, то и поддерживать его с точки зрения социал-демократии нечего.

Закон об отделении Холмской губернии был все же принят и вступил в силу 23 июня 1912 года. Официальное открытие Холмской губернии состоялось 8 сентября 1913 года. Холмскую губернию создали по этнографическому принципу из заселенных малорусами частей Люблинской и Седлецкой губернии. По национальному составу население губернии выглядело так: малороссы - 52,6%, поляки - 24,4%, евреи - 15,3%, немцы - 4%, русские (великороссы) - 3,7%. На самом деле этнический состав населения был более запутанным. Многие католики из числа латинников, говоривших в быту на малорусском диалекте, отметились как поляки, некоторые жители Холмщины, включая евреев, имевшие образование, называли себя русскими или поляками. Напомним, что главным критерием для отнесения в ходе дореволюционных переписей к отдельной национальности, лежал языковой принцип. Но на Холмщине практически все жители были двух и даже трехъязычными. Почти все холмщаки знали и польский язык, и местный вариант малороссийского наречия, и, правда в меньшей степени, литературный русский язык. Евреи в основном говорили на идиш, но также почти все могли объясняться и с поляками, и с малороссами. Немного более точные сведения сообщали данные о вероисповедании жителей новой губернии. Католиков насчитывалось 311 тысяч человек, православных - 305 тысяч, иудеев - 115 тысяч, протестантов - 28 тысяч.

Подавляющее большинство жителей Холмщины все же не имели четко выраженного национального самосознания. Как правило, все они, и католики, и православные, называли себя «холмщаками», что вполне соответствует белорусским «тутейшим» (здешним, тутошним). Разговорным языком большинства холмщаков был местный вариант малорусского (отличающегося от языка малороссов Поднепровья), а также местный говор («гвара») польского.

Снова под Польшей

Развитию Холмской губернии помешала начавшаяся Первая мировая война. Уже летом 1915 года Холмщина была занята немецкими и австро-венгерскими войсками. Значительная часть местного населения была эвакуирована или (в значительно большем количестве) ушла на восток весте с отступающей русской армией. Именно так с Холма в Донбасс попала будущая жена Н. Хрущева Нина Кухарчук. Затем последовали революции в России, Гражданская и советско-польская войны. Холмщина оказалась в составе возрожденного Польского государства.

В составе Польши Холм окончательно превратился в город, где русские были в меньшинстве, В 1921 году на 23 221 жителей было 12 064 евреев, 9 492 римо-католиков, 1 369 православных, 207 лютеран. В целом на Холмщине восточные славяне теперь составляли не более 15 % населения.

Польский характер Холмщины был уже настолько очевиден, что когда в 1920 году, по инициативе британского министра иностранных дел Керзоном была предложена как линия перемирия между советской Россией и Польшей этнографическая линия, разделявшая районы с преобладанием польского населения от районов с преобладанием восточных славян, в дальнейшем известная как «линия Керзона», то Холмщина была отнесена к польским территориям.

Польские власти неохотно разрешали репатриацию холмщаков с русским самосознанием на родину. Считается, что до 150 тысяч жителей Холмщины, включая даже некоторых поляков и евреев, остались в Советской России после окончания войн. Тем не менее, местная православная епархия насчитывала около 250 тысяч прихожан. Они и стали объектом гонений и преследований.

Официальная Варшава настойчиво проводила политику ассимиляции под лозунгом: «Русских в Польше нет»! Варварски уничтожалось все связанное с православием и Россией. Так, церковь св. Кирилла и Мефодия была взорвана в Великую субботу 1921 года, Святодуховская церковь была разобрана в 1935 году. Также были уничтожены еще несколько православных храмов. Под католические костелы были переданы многие православные церкви. Так, храм св. Троицы стал костелом св. Казимира, церковь св. Варвары стала костелом св. Андрея. Храмовые сооружения в помещении холмской духовной семинарии передали в польскую светскую школу. В результате этого вандализма город Холм совершенно перестал быть чисто внешне похожим на русские города.

Вскоре кампания по уничтожению православных храмов докатилась и до сельских церквей. В конце 1937 года поляки начали массовое уничтожение церквей, как «ненужных объектов». Из 389 православных церквей, действовавших на Холмщине и Подляшье 1914 году, осталось 51 (149 превращены в костелы, а 189 - разрушено).

В сентябре 1939 года Польша была разгромлена германскими войсками. Но если большая часть восточнославянских земель отошли к СССР, то Холмщина вместе с т.н. «Закерзоньем» была оккупирована Германией и стала частью «Генерал-губернаторства». Немецкое владычество над Холмщиной (а также и над другими восточнославянскими землями Закерзонья, такими, как Лемковина) имело несколько неожиданные формы - на Холмщине началась украинизация.

С середины XIX века на территории российской Малороссии, а также австрийской Галиции, начало действовать украинское движение. Причиной, по которому польское дворянство и австрийский генштаб создавали украинство были понятны - для создания Польши «от моря до моря» необходимо было привлечь на свою сторону малороссов. Аналогичным образом, сепаратизм в Малороссии был необходим всем, кто собирался воевать с Россией. Но пусть не покажется странным то обстоятельство, что украинства на Холмщине не было вплоть до Второй мировой войны. Дело в том, что поляки управляли Холмщиной и в условиях отсутствия польского государства. Кроме того, здесь изначально было многочисленное польское население, и процесс полонизации проходил достаточно заметно. Свою роль по разделению местных русских вполне выполняла униатская церковь. И в этих условиях создавать какое-то еще украинское движение было бы пустой тратой времени и средств. Но польские лидеры не подумали, что создаваемый ими украинский национализм для подрывной деятельности в Малороссии вполне может действовать против своих создателей.

Вообще-то впервые свои претензии на Холмскую Русь украинские деятели заявили в 1917 году. После падения монархии многие холмщаки, оказавшиеся во внутренних районах России, оказались в сложном положении. В этих условиях некоторые из них действительно заинтересовались украинством. Так, беженцы их Холмщины провели 7-12 сентября 1917 года в Киеве т.н. «Всенародный съезд Холмщины». Съезд был проведен в доме, где заседала Украинская Центральная Рада. В съезде принял участие украинский политикан и псевдоисторик М. Грушевский, сам уроженец Холма. На Съезде было принято несколько резолюций, в которых заявлялось, что холмщаки является частью «украинского народа», а Холмщина должна войти в состав Украинского государства. В 1917 году аналогичных «съездов», принимавших громкие резолюции, которые были не подкреплены никакими реальными делами, было великое множество, так что большинство холмщаков даже и не узнали, что они, оказывается, украинцы.

Немецкие оккупационные власти начали давать различные льготы всем русинам, которые согласятся признать себя украинцами. В 1940 году немцы передали Кафедральный Богородчанский собор в Холме Украинской автокефальной церкви. Православным вернули многие церкви, недавно отобранные католиками, но зато во всех 220 православных храмах Холмщины теперь должна была идти служба по-украински. Была создана (впервые в истории Холмщины) сеть школ с преподаванием на украинской мове.

Из местных «украинцев» стали формировать вспомогательную полицию. Руками этих новоявленных «украинцев» делалась вся «грязная» работа типа уничтожения обитателей еврейского гетто осенью 1942 года, охрана лагерей для военнопленных, и пр. Понятно, что к «украинцам» с ненавистью относились почти все холмщаки - и поляки, и русины. Однако немцам посредством украинизации удалось столкнуть друг с другом славян Холмщины. Польское сопротивление, в частности, т.н. Армия Крайова (АК), не рискуя воевать против немцев, начала террор против восточнославянского населения, ничуть не смущаясь тем, что подавляющее большинство русин не считали себя украинцами. Так, аковцами были сожжены села Сагрынь и Бересть, и перебиты большинство их жителей, несколько сотен человек. Таким образом, украинство присутствовало в крае всего лишь несколько лет, но сделало все, что всегда делало украинство - внесло смуту и разлад, и, в конце концов, погубило местных малороссов.

Гибель Холмской Руси

В июле 1944 года Холм был занят Красной армией. Поскольку именно Холм стал первым более или менее значительным городом Польши западнее Буга, за пределами тех территорий, что отошли к СССР в 1939 году, то именно здесь разместилось первое коммунистическое просоветское польское правительство. 22 июля 1944 года, день провозглашения нового правительства, отмечался в Польской Народной республике как государственный праздник.

Возможность сохранить русский характер Холмской земли сохранялась еще некоторое время. На рубеже 1943-1944 гг. тогдашний нарком иностранных дел УССР О. Корнийчук публично выдвинул требование присоединить к Украине «исторические украинские земли» - Подляшья, Холмщину, Надсянье. Была даже отпечатана карта Холмской области Украинской ССР. Среди советских деятелей, выступающих за присоединение к СССР земель западнее Буга выделялся Н. С. Хрущев, руководитель советской Украины, женатый на холмщанке. Но Сталин решил оставить границу в районе Холма неизменной. После создания в Люблине в июле 1944 года польскими коммунистами Польского Комитета Национального Освобождения (ПКНО), ставшего временным правительством на первых же освобожденных от немецких оккупантов польских территориях, Сталин решил успокоить поляков, не настаивая на присоединении земель западнее «линии Керзона». Согласно советско-польскому договору от 16.08.1945 устанавливалась граница между СССР и Польшей примерно по «линии Керзона» с некоторыми отклонениями в пользу Польши. В результате за Польшей остались Холмщина, Подляшье, Лемковина, и при этом были уступлены Перемышль и Ярослав (входившие в СССР с сентября 1941 года). Но еще до этого договора, начиная с сентября 1944 года началась акция по выселению этнических русинов из Польши в Украинскую ССР и поляков проживающих в западных регионах советских республик в Польшу. Остававшимся в Польше русинам предоставлена была другая альтернатива - переселяться на север и запад Польши, на новые земли, оставленные немцами.

До августа 1946 года в СССР переселили 482 тысяч закерзонских «украинцев», среди них 193 тысячи человек были с Холмщины и Подляшья. Почти всех украинцев, оставшихся в Польше после переселения (более 150 тысяч, в том числе около 29 тысяч холмщаков) в 1947 году переселили на северо-западные земли, вошедшие в состав польского государства после Второй мировой войны.

Что касается северной части Забужской Руси - Подляшья, то в сентябре 1939 года часть этой территории отошла к СССР, и стала Белостокской областью Белорусской ССР. 20 сентября 1944 года Подляшье было передано Польше, которая, в рамках обмена населением с СССР, начала проводить политику насильственного выселения оттуда восточнославянского населения.

Так окончательно исчезла Холмская Русь. Теперь это чисто польский край. Город, носящий польское имя Хелм, почти ничем не напоминает древний русский город, столицу Даниила Галицкого. Остатки восточных славян, которых и польские и советские власти объявили украинцами, постепенно усвоили украинскую идентичность. Показательно, что на Холмщине для русин существуют только украинские школы. Вызывает осторожный оптимизм возрождение православия на Холмской земле. И все же (как хочется в этом ошибиться!), Холмская Русь навсегда исчезла. Но в памяти русских людей жизнь, борьба и гибель Холмской Руси должна остаться навсегда.

ГЛАВА III. ЗАКОНОПРОЕКТ О ВЫДЕЛЕНИИ ХОЛМЩИНЫ. ОТНОШЕНИЕ К НЕМУ ПРАВИТЕЛЬСТВА И ОБЩЕСТВА

Проект о выделении Холмщины в отдельную губернию,— вспоминает митрополит Евлогий, — «который раза два-три выдвигали русские патриоты, систематически погребали правительственные канцелярии то в Варшаве, то (при Победоносцеве) в Петербурге. Значения проекта никто не хотел понять. Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкрапленное в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения. Однако проект встречал оппозицию даже в лице варшавского генерал-губернатора. Он видел в нем проявление недоверия к мощи и нравственному авторитету его власти. Так рассуждали и другие противники холмской административной самостоятельности. Объяснялось это полным незнанием народной жизни. Так, например, когда я по должности викарного епископа был в Варшаве с визитом у генерал-губернатора Максимовича, он с удивлением спросил меня: «А что такое Холмщина? Это Холмский уезд?»

У него не было самого элементарного понятия об области, входившей в состав подчиненных ему губерний. Где ж ему было знать многовековую историю многострадального холмского народа!» 1

Путь моей жизни. М., 1994. С. 152

Так, еще в 1902 г. в Петербурге было созвано особое высочайше учрежденное 14 марта 1902 г. совещание, под председательством Победоносцева, из министров военного, внутренних дел, юстиции и финансов и варшавского генерал-губернатора специально для рассмотрения холмского вопроса. В совещании приняли участие Куропаткин, Витте, Сипягин, Муравьев и Чертков. Министр внутренних дел Сипягин считал, что простое выделение Холмского края есть мера фиктивная, она может дать результаты только тогда, когда за нею последует ряд других мер, именно замена всего административного строя края русским, введение крестьянского обособленного управления, по примеру русского, и насильственное выселение из этого края польского элемента. Витте, н свою очередь, добавил, что если не имеется в виду прибегать к подобного рода мерам, то выделение Холма теряет всякий смысл, так как одна и та же центральная власть действует в Варшаве и ("»удет действовать в Холме, власть, имеющая полномочия прибегать в деле защиты русского элемента населения к одинаковым мероприятиям. В силу этих соображений особое совещание единогласно признало проект выделения Холмщины неприемлемым

На заседании Совета Холмского Братства в октябре 1905 г. была создана специальная комиссия для выработки законопроекта о выделении Холмщины и было решено отправить с этим проектом делегацию в Петербург во главе с епископом Евлогием. Поездка в Петербург состоялась только после святок. Предварительно епископ Евлогий посетил в Варшаве генерал-губернатора Скалона, который встретил проект как личную обиду

«В столице я пробыл долго, — рассказывает митрополит Евлогий,— протискивал наш проект в правительственных кругах. 11обывал и у председателя Совета Министров Витте, и у министра внутренних дел Столыпина. Витте принял меня нелюбезно, сидя в небрежной позе с сигарой во рту. Думаю, этот оттенок небрежности он придал приему не без нарочитости.

Выделение Холмщины... да что это такое — «Холмщина»? Какое это имеет значение? Я скажу, чтобы рассмотрели...» 1

1Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 156.

Более благожелательно к проекту отнесся Столыпин, который тут же передал дело на рассмотрение комиссии под председательством Крыжановского, товарища министра внутренних дел.

Для работы в комиссии были вызваны: генерал-губернатор Скалон, управляющий варшавской канцелярией Ячевский («умница, тонкий человек, но мой ярый враг», — говорит митрополит Евлогий), люблинский и седлецкий губернаторы. В горячих спорах, развернувшихся на четырех-пяти заседаниях, позицию епископа Евлогия поддерживал Крыжановский (племянник матушки Афанасии — игумений Радочницкого монастыря), основным противником — Скалой с помощью Ячевского, — единственного, по словам епископа Евлогия, участника совещания, который был в курсе дела. В конце концов совещание поручило министру внутренних дел разработать законопроект и представить его на рассмотрение государя. Однако проект залежался, и его рассмотрение состоялось только в III Государственной Думе.

Помимо того, что позиция епископа Евлогия была в целом близка Столыпину, взаимному пониманию, возможно, способствовало близкое знакомство епископа Евлогия с семьей Столыпиных. Это знакомство возникло благодаря матушки Елене, игумений Красностокского монастыря Гродненской губернии. Матушка Елена сблизилась со Столыпиным в тот период, когда Столыпин был гродненским губернатором, и впоследствии всегда останавливалась у них, когда приезжала в Петербург.

Близость епископа Евлогия со Столыпиным видна, например, из такого факта. Накануне знаменитой речи Столыпина в Государственной Думе 6 марта 1906 г. супруга министра О. Б. Столыпина навестила епископа Евлогия с просьбой: «Прошу Вас помолиться... Я тоже буду в Думе мысленно за него молиться, мне будет легче, если я буду знать, что и Вы молитесь за него в эти минуты» 1

1Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 162.

Митрополит Евлогий свидетельствует, что борьба в комиссии вокруг холмского вопроса была упорной и деятельной. Поляки тормозили обсуждение путем бесконечных прений, левые члены комиссии всегда голосовали против митрополита Евлогия, по его словам, независимо от того, правое или неправое дело он защищал, октябристы держали националистов «в узде», ведя торговлю голосами: обещали поддержку в холмском вопросе в обмен на обратную поддержку в других делах, правые также относились к холмскому вопросу равнодушно и были недовольны переходом Евлогия от них к националистам. В последнем случае сказывался и сословный эгоизм: «польский помещик нам ближе, чем русский крестьянин», — считали многие монархисты из дворян.

Епископ Евлогий понял, что для успеха дела надо пропагандировать законопроект не только в стенах Думы, но и вне ее. Он начинает знакомить петербургское общество с Холмщиной, с идеей ее административной самостоятельности, с ее исторической судьбой, стремлениями значительной части русского населения к освобождению от польской зависимости. Выступления в клубах (например, в клубе «17 октября»), в общественных собраниях, великосветских салонах, лекция в Москве в Епархиальном доме перед огромной аудиторией — все это способствовало превращению холмского вопроса в вопрос злободневный, вызывавший острые столкновения в Думе и среди общественности. О Холмщине заговорили в прессе и в общественных кругах. «Это было мне нужно потому, — писал митрополит Евлогий 1, — что обсуждение законопроекта в комиссии безнадежно затягивалось, и Холмский вопрос мог превратиться в один из тех надоевших своей неразрешимостью вопросов, которые в конце концов хоронят, пользуясь каким-нибудь формальным предлогом».

1Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 204.

Епископ Евлогий предпринимает весьма энергичный шаг для привлечения внимания к холмскому вопросу ряда сочувствующих ему членов Думы, пригласив их весной 1911 г. в гости в Холмщину. Гостей было человек 10—15, в их числе Н. Н. Львов, гр. Бобринский, Д. Н. Чихачев, Е. П. Ковалевский, Гижицкий и др., а также два корреспондента: один от «Речи» (Кондурушкин), другой от «Нового Времени».

Епископ Евлогий повез гостей на Троицу в Леснинский монастырь, который в это время собирал тысячи богомольцев, затем в Холм, где холмское братство устроило им торжественный прием, потом повез по деревням, предупредив об этом священников. Целью было убедить депутатов в том, что коренное русское население в Холмщине действительно есть, что здесь идет вековая жестокая борьба за сохранение своей веры и народности, что хлопоты о законопроекте имеют серьезное, реальное основание. Во избежание обвинения в необъективности депутаты заезжали и к польским помещикам, побывали, в частности, в соседней с Леснинским монастырем усадьбе Л. К. Дымши, собравшей в тот день у себя несколько соседей-поляков. Разумеется, там деятельность епископа Евлогия и вся вообще проблема освещалась в другом свете.

Поездка укрепила авторитет епископа Евлогия среди православного местного населения, уже начинавшего терять надежду, что самостоятельность Холмщины может стать реальностью. С другой стороны, в Думе епископ Евлогий приобрел несколько активных сторонников проекта, которые перестали смотреть на него, как на формальное, ничего не значащее дело 1 .

Той же весной перед каникулами епископ Евлогий побывал у П. А. Столыпина, который обещал оказать проекту полную поддержку и осенью взять дело в свои руки. Однако надежда епископа Евлогия на Столыпина рухнула: 5 сентября председатель Совета Министров был убит в Киеве. На погребении епископ Евлогий, прибывший во главе Холмской депутации, произнес надгробное слово, из которого он запомнил некоторые фразы: «Сермяжная крестьянская Холмская Русь послала меня поклониться твоей измученной душе, твоему израненному телу... Итак, врагам России недостаточно было крови детей твоих — им нужны были твоя кровь, твоя жизнь... Кровь — семя жизни, она цемент, который скрепляет. И твоя кровь послужит возрождению России, скреплению ее национальных сил...»2

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 205 2Там же. С.207

Потеря Столыпина была большим ударом для думских националистов. Начавший свою административную карьеру в Западном крае, Столыпин с обостренной чуткостью относился к национальным проблемам, и его поддержка была чрезвычайно важна для судьбы холмского законопроекта. Однако к моменту убийства положение Столыпина при дворе все равно уже клонилось к упадку..

Новый председатель Совета Министров В. Н. Коковцев в беседе с епископом Евлогием интереса к холмскому вопросу не проявил. «Препятствовать не буду, но смысла не вижу, вопроса не знаю, защищать законопроект не буду — поручу его кому-нибудь» — сказал он. 1 К довершению неудач, товарищ министра Крыжановский, — по словам Евлогия, — «земляк, доброжелатель и неутомимый помощник», ушел из Министерства и занял пост Государственного секретаря, прямо не связанный с творческой законодательной работой.

Коковцев поручил новому товарищу министра внутренних дел Макарову представить холмский законопроект Думе. После долгих уговоров епископу Евлогию удалось настоять, чтобы вопрос был внесен на обсуждение общего собрания. Вступительную речь по поводу проекта произнес Макаров в заседании Думы.

Оценивая это выступление, епископ Евлогий пишет: «Он (Макаров), конечно, мало был знаком с этим вопросом, и в его речи ясно чувствовалась спешная, теоретическая подготовка, но все же он добросовестно его изучил и не сделал больших ошибок» 2

Рассмотрение законопроекта в Думской комиссии

Законопроект Министерства внутренних дел «о выделении из состава губерний Царства Польского восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний с образованием из них особой Холмской губернии» рассматривался в комиссии по направлению законодательных предположений в 4-ю сессию Думы 3.

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 208. 2 Там же. 3 Государственная Дума 3-го созыва. Обзор деятельности комиссий и отделов. Сессия IV. СПб., 1911. С. 211—244.

Комиссия подробно рассмотрела исторический, вероисповедный и этнографический материал, касающийся Холмщины.

Численность православного населения в восточных уездах Люблинской и Седлецкой губерний в 1906—1907 гг. была определена по разным данным от 278 000до 299 000. По официальным сведениям, после манифеста 17 апреля 1906 г. в Католичество перешло 168 000 человек, тогда как число «упорствующих» в 1902 г. определялось в 91 000 человек, остальные же перешли в Католичество «по недоразумению».

Комиссия выступила против тенденции отождествления понятий «католика» и «поляка» в Западно-Русском крае. Общая численность русско-язычного населения края оценивалась к моменту обсуждения в 450 000. В это число не включались около 100 ООО православных, говорящих по-польски, и были включены приблизительно столько же католиков, говоривших по-русски. Таким образом, по этим данным в 11 восточных уездах, относимых в Холмщине, малорусское население составляло большинство.

Левое меньшинство комиссии возражало против лингвистического метода определения национальной принадлежности, указывая, что первостепенное значение имеет личная воля и национальное самоопределение человека. В частности, в связи с этим, религиозная статистика должна иметь более важное значение, чем лингвистическая. При этом указывалось, что лингвистические данные Министерства внутренних дел лишены всякой достоверности, т. к. сведения доставлялись начальниками уездов и войтами, которые руководствовались личными соображениями или, точнее говоря, навязанными им указаниями Министерства.

Большинство комиссии сочло, что идея левого меньшинства о том, что переход из одной нации в другую является делом личного произвола отдельного человека, приводит к отрицанию понятия нации. На деле национальные черты утрачиваются не так быстро и произвольно. Нелегко, например, русскому стать татарином. Для закрепления этого перехода нужны столетия, ибо даже с переменой религии влияние прежней нации долго сказывается в языке, в быте, в элементах культуры. Обращение к воле и самоопределению населения могло бы дать реальные результаты лишь при условии достаточного культурного самосознания и при отсутствии всякого стороннего влияния. Между тем, холмское малокультурное население зачастую не в состоянии разобраться в таком сложном вопросе при тесной переплетенности русской и польской культуры. Еще труднее добиться свободы волеизъявления. Известно, например, как отразилась на итогах переписи 1897 г. одна угроза, что все население, не записавшееся в число католиков, будет выслано за Буг.

Рассматривая ссылки польских и левых членов комиссии на отрицательное отношение к проекту выделения Холмщины прежних государственных деятелей, таких, как Витте и Дурново, октябристы заявляли, что позиция этих деятелей была справедливой при условии прочности и стабильности центральной русской власти в Польше и Холмщине, однако в настоящее время необходимо считаться с тем, что Царство Польское находится накануне введения в нем городского и земского самоуправления, которое по своему характеру может быть только польским. Комиссия сослалась на заявление председателя Совета Министров П. А. Столыпина в заседании Совета по делам местного хозяйства 15 октября 1909 г.: «Если, таким образом, в Западном крае Министерство стремилось создать земство по окраске русское, то в городах губерний Царства Польского мы ожидаем увидеть самоуправление польское, подчиненное лишь русской государственной идее». В силу того, что планируется введение польского самоуправления, комиссия сочла выделение Холмщины «безусловно необходимым, так как иначе русскому населению этого края грозит в непродолжительном времени полное ополячение». Пример Галиции и Западно-Русского края показал, насколько трудно обеспечить национальные интересы русского населения даже там, где оно значительно многочисленнее, чем в Холмщине.

Выделение Холмщины, по мнению большинства комиссии, должно было рассматриваться как первый шаг в ряду системы мероприятий культурного и экономического характера, в основу которых должно было лечь сознание местными деятелями, сверху донизу, принадлежности большинства населения Холмщины к русской национальности и необходимости твердой и последовательной национальной политики.

Свои выводы большинство комиссии сформулировало в следующих положениях:

1. Холмский край по историческому своему прошлому неразрывно связан со всей Западной Русью и составляет часть этой последней.

2. Холмский край, несмотря на тяжелые исторические и современные условия, сохранил свой национальный русский облик, и большинство населения этого края принадлежит к русской народности.

3. Выделение Холмского края представляется необходимым как в интересах коренного русского населения этого края в целях предупреждения его ополячения, так и в интересах Царства Польского ввиду необходимости введения в нем земского и городского самоуправления и иных реформ.

4. Правительственный законопроект о выделении Холмского края из состава Царства Польского в основных своих положениях является вполне целесообразным и приемлемым.

Меньшинство комиссии к этим заключениям не присоединилось и осталось при своем особом мнении.

Доклад Д. Н. Чихачева

Законопроект о выделении Холмщины рассматривался в общем собрании Думы на 5-й сессии 25 ноября 1911г. Докладчиком по законопроекту был националист Д. Н. Чихачев 1 который провел огромную работу по отысканию и приведению в порядок обширного материала. Его письменный доклад составил солидный том в 426 страниц. Изложив в своем выступлении в общем собрании Думы историю сложных религиозных и национальных отношений в Холмском крае, Д. Н. Чихачев призвал к отделению этнографического принципа от вероисповедного.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2591—2608 .

«Этнографический состав населения, — сказал докладчик, — в данном крае, как и на всем протяжении Западной России, не совпадает с признаком религиозным... Стремление, направленное к тому, чтобы отождествить понятие католик и поляк, с одной стороны, и русский и православный, с другой, это стремление общее для всего Западнорусского края. Несомненно, одним фактом перехода из Православия в Католичество русская народность никоим образом утрачиваться не может, утрата национального облика может быть делом только нескольких поколений благодаря взаимодействию целого ряда факторов, именно в первую очередь польского костела, затем польских помещичьих усадеб в данном крае и, наконец, польских тайных школ. Только при взаимодействии всех этих факторов на протяжении многих десятков лет можно достигнуть определенных результатов в смысле ополячения».

Исходя из оценки населения, говорящего на малорусском наречии, в 450 000 душ, Д. Н. Чихачев подчеркнул, что русская народность является численно преобладающей в этом крае, и вся история и этнография края приводят к заключению, что Холмщина вместе с Галицией составляют одно целое со всей Западной Россией.

Намекая на равнодушие к холмскому вопросу — в его административно-политическом аспекте — государственных деятелей последних десятилетий, докладчик сказал, выражая настроение националистов:

«Почтенные деятели бывшего бюрократического строя, отошедшего в вечность, оставили нам в области польско-русских отношений тяжелое наследство, наследство, в особенности тяжелое в области разрешения холмского вопроса; они верили, к сожалению, в спасительность полумер, они не склонны были смотреть на холмский вопрос, как на вопрос общенационального, общегосударственного значения, как на вопрос известного внутринадельного размежевания русских и поляков в пределах единой Российской империи. К сожалению, многим из них чужда была идея последовательной и систематической национальной политики; слишком были сильны иные закулисные влияния, часто антирусского характера, слишком сильно было влияние канцелярии, всевозможных советников высших и низших рангов, и лишь представительные учреждения могут служить залогом последовательной и систематической национальной политики на нашей окраине, и в частности Холмской Руси».

Министр внутренних дел Макаров, выступивший с разъяснениями по законопроектуотметил широкий международный интерес, вызванный холмским вопросом. В особенности энергично протестовали против выделения Холмщины поляки за рубежом, поднявшие целую кампанию против «нового раздела Польши», как они называли этот законопроект. Министр выступил против попытки рассматривать польские земли как что-то большее, чем одну из частей Русской империи.

«Не рознь и не гонение предполагается законопроектом, а имеется в виду лишь дать возможность проживающему там русскому народу сохранить свою самобытность, развить и укрепить в нем национальное самосознание и связанное с ним чувство приверженности и русской государственности».

«Вам предстоит доказать, — сказал, обращаясь к членам Думы, министр внутренних дел, — что Польша есть лишь одна из составных частей единой России, той России, которая заботится о благосостоянии всех входящих в состав ее народов, но вместе с тем крепко помнит, что ее мощь и государственность созданы дружной, многовековой работой и усилиями русского народа».

Изложение Л. П. Дымшей позиции польских националистов

С большим докладом выступил седлецкий депутат польский помещик Л. П. Дымша 1 , автор письменного сочинения о Холм-ском вопросе, противопоставляемого докладу Д. Н. Чихачева.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2620—2650.

Л. Дымша указал, что вопрос об отделении Холмщины ставился уже восемь раз и все восемь раз государственными деятелями России отвергался. Инициативу отделения докладчик усвоил местным националистическим деятелям, главным образом православному духовенству и русской администрации. Он подверг резкой критике методы сбора статистических сведений, коренным образом искажающие действительную картину национального распределения населения.

«Прибужье, — сказал Л. Дымша, — является в этнографическом отношении той местностью, на которой встретились два могущественнейших славянских народа: русский и польский... Эта встреча выразилась в том, что там была образована даже средняя церковь, введена уния для этого среднего населения... Язык, независимо от его названия, явился результатом столкновения двух больших славянских народов, и поэтому в настоящее время говорить о том, что там 450 ООО русских, представляется научно совершенно непроверенным. Можно говорить, что там имеются русские, что там имеются поляки, что там имеется смешанное племя, но говорить, что там столько-то и столько тысяч тех или других представляется мне расчетом неверным».

Докладчик отрицал наличие того натиска со стороны католического духовенства, о котором так много говорили в комиссии, в особенности епископ Евлогий.

Выступление епископа Евлогия

После Л. Дымша выступил епископ Евлогий 1 Не входя в подробную полемику со своим главным оппонентом, епископ ограничился изложением лишь принципиальных мотивов законопроекта. Он лишь заметил по поводу статистики, что при всем ее несовершенстве, она три раза проверялась и перерабатывалась по требованию польского коло и нет оснований считать эту статистику тенденциозной.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2650—2702.

На вопрос о цели выделения Холмской Руси из состава «чуждой ей Польши», епископ Евлогий ответил «прямо и коротко»: это необходимо для спасения погибающей там русской народности. Особенно трагичным является тот факт, что процесс денационализации продолжался и тогда, когда Холмщина перешла под русское владычество, и с особой интенсивностью развивался в XIX веке, завершившись катастрофой 1905 г. Только государственными мероприятиями можно положить конец этому процессу исчезновения русской народности.

«И теперь сравнительно уже небольшой остаток русского населения Холмщины, однако простирающийся почти до полумиллиона, равняющийся 470 000, обращает к коренной родной России свои молящие взоры и просит у нее спасения от грозящей окончательной гибели. Я спрашиваю вас, господа народные представители, может ли Россия отвернуться от этой мольбы, может ли оттолкнуть эти протянутые к ней за помощью руки своих обездолен н ых сынов? Имеет ли право русское государство, себя уважающее, допустить, чтобы в его пределах и под его властью исчезала, пропадала целая народность, и при том народность русская, та народность, трудами и потом которой создано было величие и мощь русского государства?»

Далее епископ, указывая корни болезни, обрушивается с разными обвинениями в адрес католицизма, вспоминает наиболее драматические эпизоды религиозной борьбы на Холмщине. В частности, «вспоминается эта злосчастная уния, заведенная хитростью и насилием, которой окончательно хотели наклонить русский народ в польский костел».

«Так страдал и терпел русский народ не в одной только Холмщине, а вместе с ним страдал и терпел весь народ во всей Западной Руси; и не преувеличивают, когда говорят, что это ярмо польское было даже тяжелее ига татарского, ибо татары, поработившие русский народ, по крайней мере, оставили самое дорогое и самое святое достояние неприкосновенным, именно веру православную, а поляки посягнули на это святое святых народа, изломали, исковеркали душу народную в тисках своих и произвели то, что проф. Фоневич удачно называет «вылущиванием духа».

«Западная Русь, — продолжал епископ Евлогий, — не долго оставалась под этим тяжелым ярмом. Когда пала Польша, то западнорусский народ после стольких веков насильственного отчуждения от своей родной России снова вернулся к своей Матери-родине и быстро пошел по пути своего религиозного и национального возрождения, быстро сбросил с себя, как изношенную ветхую одежду, эту унию и окреп настолько в своем русском самосознании, что теперь разве только какие-нибудь мечтатели, фанатики могут считать Западно-русский край — краем польским, «забранным краем».

Холмщина стала жертвой злосчастного исторического недоразумения, когда граница Царства Польского в 1815 г. была определена по реке Буг, и тем самым западное русское Забужье оказалось искусственно оторванным от родины, «неестественно втиснутое» в Царство Польское, оно постепенно стало превращаться в польское Прибужье.

Потеряв Западный край, поляки все силы направили на Холмщину с тем, чтобы закрепить за собой по крайней мере эту оставленную им часть прежних владений. Католизация и полонизация Холмщины пошли быстрыми шагами.

Епископ Евлогий для доказательства этих положений процитировал униатского иерарха епископа Михаила Куземского, который имел большой моральный авторитет в глазах как русских, так и поляков: «Соединенными силами латинского духовенства и шляхты русский обряд отчасти истреблен и заменен латинским, причем русское население превращалось в польское, отчасти же исковеркан до такой степени, что трудно отличить русскую церковь от латинского костела и греческие обряды от латинских. Греческим обрядам и Русской Церкви грозит опасность быть отодвинутыми за р. Буг, а русское население совершенно исчезнет в Царстве Польском... Цель этого совокупного миссионерства была больше политическая, чем религиозная. Из-за религиозных видов не надо было совращать латино-униатов, принадлежавших к одной Римской Церкви. Тут дело шло о народе», — так писал в свое время Куземский.

Возражая тем, кто указывал на единство русской администрации, епископ Евлогий подчеркнул, что в сознании самих поляков мечты об автономии, о восстановлении Царства Польского никогда не исчезнут, что эти мечты о будущей самостоятельной Польше упорно внушаются русскому населению, производя «тяжелое, гнетущее впечатление... на наших бедных, забитых холмских русских крестьян».

«В этом вековом кошмаре надвигающейся Польши сколько веков живет уже наш народ, и это гнетет и давит его национальное сознание; его сердце русское влечет его в Православную Церковь, но мысль о том, что, может быть, придет Польша и погонит его насильно в костел, заставляет заглянуть и в католический храм; он посещает русскую школу, но мысль о восстановлении Польши заставляет его иногда идти и в тайную польскую школу... Я бы хотел, господа, чтобы вы поняли эту ужасную психологию нашего местного русского крестьянина, это постоянное его душевное раздвоение. Рассейте, господа, в нем этот кошмар, давящий его и парализующий все усилия для его национального возрождения, размежуйте его с поляками, разрубите эти вековые цепи, вековые кандалы, которые приковывают его к Польше. Пусть поляки мечтают себе о чем угодно — об автономной, о самостоятельной

Польше, но пусть эти мечты не касаются и идут мимо нашего русского холмского православного крестьянина, пусть они не гнетут и не насилуют его души. Дайте твердую уверенность, что его судьба, его будущее связано не с Польшей, а с великой Россией, и в этом единении он почерпнет силы для своего всестороннего и свободного культурного и национального возрождения. Свяжите его жизнь тесною органической связью с общерусской жизнью, введите ее в общее русское русло и он сразу окрепнет в своем национальном сознании, да, может быть, и поляки, когда потеряют всякую надежду на то, что Холмщина составляет их неразрывную часть, может быть, и поляки найдут в себе силы, чтобы от нее отказаться к тому, чтобы ее не ассимилировать себе и направлять свою внутреннюю работу на этнографическую Польшу».

«Поляки, — говорит епископ Евлогий, — отлично понимают, что с отделением от Царства Польского Холмская Русь совершенно ускользнет из-под их рук, из-под их влияния и быстро пойдет по пути своего национального возрождения, станет действительно русскою, а не польскою. В этом вся суть, весь гвоздь настоящего вопроса, вся острота нашего бесконечного спора с поляками. Какой должна быть Холмщина, польской или русской? Вот наш главный, коренной наш вопрос, и разве в этом вопросе возможен какой-либо компромисс, какая-либо уступка, какое-либо примирение? Конечно нет».

Нарисовав картину ожесточенной религиозной вражды внутри Холмщины, епископ Евлогий сказал:

«Если теперь, когда полякам так невыгодно проявлять такое насилие, нападать на русских, если теперь, когда они стараются усыпить русское общество своими заявлениями о мире и спокойствии в Холмской Руси, возможны такие явления, можно себе представить, что будет, когда пройдет этот момент, и если, помилуй Бог, настоящий законопроект не пройдет в Государственной Думе, провалится, и Холмщина по-прежнему останется в польских руках, — о, тогда они сугубо вознаградят себя за это временное и вынужденное спокойствие, тогда еще раз наша Холмщина огласится стонами и воплями, — но, увы, этих стонов и воплей уже никто не услышит, они замрут и заглохнут в глуши наших холмских и подляшских деревень. Страшно, господа, даже об этом и подумать... Измученная, истерзанная вековой непосильной борьбой Холмщина, если останется опять в польских руках, недолго уже сможет противостоять и сопротивляться польскому натиску, медленно, но верно начнется ее угасание, умирание... Объединение Холмщины с остальной Россией — это завет всей истории русского народа, это долг его национального чувства, это требование русской народной совести».

Продолжение полемики на думской трибуне

Член польского коло Я. С. Гарусевич 1 в своей речи заявил, что проект о выделении Холмщины есть «прежде всего акт мести по отношению к польскому народу со стороны холмских политических деятелей, уязвленных в своем самолюбии фактом массового перехода в католичество местного населения».

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. I. С. 2711—2729.

«Мы ничего не имеем, — сказал польский депутат, — против мирного соревнования культур в этой части Царства Польского со смешанным составом населения, но проект готовит не мирное соревнование, а борьбу, неумолимую борьбу не на жизнь, а на смерть. Не для мнимой защиты... вносится этот законопроект, а цель его явно агрессивная, наступательная, захватная; несомненно подготовляются ужасы 1875 г., года, который французский автор Ле-Блон назвал самым черным пятном европейской истории XIX столетия. Проиграв кампанию на одной позиции, чисто религиозной, холм-ские деятели переходят на другую позицию, мнимо-национальную. .. Дело национального самосознания, дело в той же мере человеческой совести, как и религиозная вера. В этих же поуниатских местностях национальность так тесно связана с религией, как нигде, быть может, в мире, и потому гонения национальные неминуемо роковым образом становятся гонениями религиозными».

Националист гр. Б. А. Бобринский 2-й 2 в своем выступлении рассказывал о личных впечатлениях от многочисленных бесед с православными и католическими крестьянами в Холмщине.

2 Там же. С. 2729—2747.

«Я должен вам передать, — сказал оратор, — единогласную мольбу всех православных, всех без исключения, о выделении и признании края русским, о торжественном акте, который убедил бы население, что тут никогда больше не будет Польши». Бобрин-ский передал также опасения русских крестьян-католиков о возможности посягательства на свободу их веры после выделения Холмщины.

«Необходимо совершенно ясно установить, и мы торжественно отсюда заявляем, что никакого стремления в чем бы то ни было стеснить свободу их веры, свободу веры, которую желает испове-дывать этот народ, никогда не будет, мы надеемся, со стороны правительства. Если же оно будет проявляться, то мы первые будем подписывать запросы, которые сумеют внести представители польского коло. (Рукоплескание справа.) В этом отношении совесть населения должна быть успокоена... Местные крестьяне, хотя и католики, — если вы добром, если вы по-русски как следует будете с ними обходиться, — поверьте, если они потеряны для Православной Церкви, то далеко еще не потеряны для русского народа...».

Октябрист Г. В. Скоропадский 1, депутат Черниговской губернии, в своей речи заявил:

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 136—143.

«Я считаю, что нравственное влияние в данном случае фактор очень важный. Надо ведь обратить внимание на то, в каком положении находится русское население Холмщины. История Холмщины вам это разъясняет. Ведь история Холмщины, это история страданий и нестерпимых мучений человеческой души. Там долгое время свирепствовала буря сталкивающихся интересов русских и польских, и в данном случае я не оправдываю ни поляков, ни русского правительства, ослепленные борьбой они совершенно не считались с потребностями души человека и производили над ней жестокие насилия, поругания ее священных верований и дорогих заветов. Душа русского крестьянина в настоящее время смята, запугана и подавлена, и потому нравственная поддержка будет иметь для него громадное значение. Порабощенный дух чего-то ищет, чего-то хочет, и прежде всего он ждет нравственной поддержки, и мы ему отказать в этом не можем. Утопающему кричат издали: «Держись, ты спасен» — и это его бодрит, это поддерживает его слабеющие силы. Это мы должны сказать крестьянину Холмщины. Тогда в больной душе его блеснет луч надежды и он скажет, что пришла добрая весть: мы уже не в Польше».

Польский депутат В. Ю. Яблоновский 1 , полемизируя с гр. Боб-ринским 2-м, заявившим, что все без исключения православные крестьяне хотят выделения края, напомнил о списке 8000 лиц, принадлежащих к Православию и не желающих выделения Холмщины. Заявление гр. Бобринского о думских гарантиях против возможных ограничений свободы католической веры польский депутат характеризовал как легковесное и не имеющее никакой цены. Наряду с ополяченными малороссами в Холмщине есть и обрусевшие поляки. Даже официальная статистика показывает, что в проектируемой губернии громадное большинство населения не есть православное, что даже за вычетом других исповеданий католики там преобладают над православными.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 143—156.

«Генеалогии крестьянских семейств никто теперь не в состоянии исследовать, и этим путем вопрос о характере этих земель не разрешится, — говорил Яблоновский. — Его можно разрешить лишь одним путем, именно, дав возможность самому населению высказаться свободно и непринужденно. Но вы, господа, сторонники этого законопроекта, этим путем не пойдете, потому что вы не сомневаетесь в том, что ни один католический житель этого пространства, которое вы желаете отторгнуть от Царства Польского, не признает себя русским. И поэтому вы, господа, ревнители этого законопроекта, говорите несчастному крестьянину этой страны, что хоть он и признает себя поляком, вы таковым не желаете его признавать и угрожаете ему, что против его воли превратите его и его детей в русских».

Депутат Пермской губернии, отставной генерал-лейтенант, поляк-католик, член партии к.-д. А. Ф. Бобянский 2 затронул вопрос о католическом костеле, как средстве полонизации.

2 Там же. С. 331—344.

Сравнивая специфические особенности Православия и Католичества, он отметил, что сила Православия в близости священников к народу, тогда как сила Католичества — в его организации.

«Я имею много почтенных друзей священников и вижу ту близость, которая существует в православном населении между пастырями и пасомыми, но я должен сказать, что эта близость в Холмщине нарушена; там священник и население — это элементы, я не скажу, чуждые друг другу, но происходящие не из одной и той же народной среды; эта близость существовала до 1860-х годов, но потом, с призывом туда галицийских выходцев и затем с призывом туда духовенства из центральной России, эта традиционная вековая близость, которая сообщает, я скажу, наибольшую силу Православию, нарушена».

«Католическое духовенство, — продолжал Бобянский, — в данный период времени, и именно в России, представляет независимость религиозной совести от светской власти. В этом притягательная его сила и в этом залог успеха всего его дела. Православие этого момента в себе не имеет. Православие слишком близко стоит к светской власти, и оно не охраняет совести своего пасомого от воздействия светской власти, а Католичество охраняет и признает, что они независимы от светской власти, и в дела совести государства вмешиваться не должно. Правильно ли это или неправильно с государственной точки зрения? Вы, может быть, скажете, что это представляет опасность, но тем не менее это факт, и в этом зародыш сочувствия населения именно к Католической Церкви».

Нарисовав картину религиозных битв между Католичеством и Православием в Польше в XVII—XVIII вв., отражавшую общее состояние европейского мировоззрения того времени, делавшего религиозные войны неизбежными, Бабянский заявил:

«Возобновлять эти споры теперь, в XX веке, когда они окончательно потухли, когда они не имеют никакого значения, когда принципиальные вопросы совести представляются вопросами личными, и строить на этом политику и вот именно этим законопроектом, это, по меньшей мере, узко, это бесцельно, никакой цели этим достигнуть нельзя (о. Юрашкевич, с места: да ничего не потухло)».

Престарелый киевский профессор-историк, член партии к.-д. И. В. Лучицкий 1 иронически отозвался о ссылках полемизирующих ораторов на историю, которая той и другой стороне дает основания для отстаивания своих позиций.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч.II . С. 509—523.

«История обыкновенно в случаях, подобных настоящему, является чрезвычайно опасным обоюдоострым орудием... Нельзя же следовать той морали, которая существует у готтентотов: когда я украду — это добро, а когда у меня украдут — это зло... Я оставляю совершенно в стороне всю ту сторону, которая для меня, с точки зрения историка, совершенно бездоказательна и не научна, и это тем более, что речь-то идет о слишком старых временах, «на заре истории». Я займусь совершенно другим вопросом, который в данном случае больше всего меня интересует, а именно вопросом о праве меньшинства. Вопрос этот в последнее время является самым существенным и коренным вопросом, он больше всего занимает умы и является одним из тех вопросов, перед решением которых, рано или поздно, каждый должен остановиться, потому что иначе история заставит поставить этот вопрос во всей его широте».

Поставив вопрос о правах малорусского меньшинства в Холм-щине, Лучицкий сказал, что никаких гарантий этих прав не было ни прежде, при господстве Польши, ни теперь, при господстве русской администрации.

Эта бесправность обусловлена тем, что малорусское население состояло из холопов, из людей, к которым ни польское, ни русское государство не относились как к чему-то самостоятельному, но распоряжались этим населением по своему произволу. Господствовала точка зрения, что «единство государства основывается на единстве веры и во имя этого единства делали эксперименты над людьми подлого состояния».

Эксперименты эти приводили к одному результату — преследованиям религиозного характера, в желании «окатоличить» население посредством унии со стороны Польши, а затем, наоборот, «оправославить» его со стороны России.

Докладчик заявил, что считает вполне необходимыми меры против насильственного ополячения малороссов, но что законопроект не дает никаких гарантий сохранения их национальной самобытности после выделения Холмщины.

Правительство считает своей целью полное обрусение края и лишь таким путем — внутреннего слияния с коренной Россией, т.е. слияния не путем самостоятельного развития и поддержки тех элементов, которые могут составить определенную крупную силу для страны, а путем обычного насилия, которое всегда связано с политикой объединения, которая является политикой, связанной с религией, политикой «нивелирования всех по одному и тому же шаблону».

Поскольку с выделением Холмщины не предусмотрено никаких гарантий для защиты интересов выделяемого малорусского Населения, ни тем более гарантий для выделяемого вместе с ним населения польского, Лучинский высказался против законопроекта н целом.

Позиция прогрессистов: выступление Н. Н. Львова

Депутат Саратовской губернии прогрессист Н. Н. Львов 1 на основании личных впечатлений подтвердил, что Холмщина несомненно ведет процесс полонизации населения.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 509—523

Он признал также необходимым «оказать поддержку более слабой русской национальности в ее борьбе за существование».

«Да, во время Речи Посполитой были гонения на русское население и веру и были обращения русских церквей в католические костелы, и были надругательства над православными обрядами, и все это было тем тяжелее, что оно ложилось на народ мягкий и кроткий, насилия совершались как бы над душой ребенка».

Но в то же время Н. Н. Львов признал, что «к этому вопросу надо подходить с величайшей осторожностью, ибо там сделаны такие громадные ошибки нами самими, что это именно и обязывает к сугубой осторожности, прежде чем прикасаться к больным ранам, нашей же рукой нанесенным».

Законопроект о выделении Холмщины, по его мнению, представлял попытку «топором разрубать вопрос, который представляет из себя громадную сложность и громадные трудности».

Причина бедствий этого края заключается в том, что «на этих людей, на этот народ, будь то поляки или русские, предъявляли притязания два враждующих между собой государства и две Церкви. Многовековой спор из-за господства и власти обрушился всей своей тягостью на людей, которые жили на этом рубеже. Живые люди с их национальным чувством, с их верой приносились в жертву ради торжества Церкви и государства. Вот в чем крылась главная ошибка всего того, что происходило в этом крае, и если вы приглядитесь к истории этого края, то не увидите нигде таких разительных примеров, как евангельская истина сказывается на деле: взявший меч от меча и погибнет. Вы видите здесь могущественные базилианские монастыри, предъявлявшие посягательства на покорение человеческой совести, обращенные в развалины, но видите здесь и православные церкви, оставленные молящимися, и пастырей без паствы. Над этим нужно задуматься...».

Н. Н. Львов призывал вспомнить мудрые предупреждения тех, кто в эпоху 30-летней войны, когда людей жгли на кострах, когда у нас сожгли протопопа Аввакума, предупреждал о гибельных последствиях такого «единения креста с мечом».

Н. Н. Львов напомнил, что ужасы 1875 г. в министерском докладе, представленном Государственной Думе, описываются как «ограждение русской народности общеадминистративными мерами при некотором государственном воздействии в области церковной жизни». Были тогда и призывы 300 000 униатов, простиравших руки к России для спасения от латинизации и полонизации, и все, что писалось тогда по холмскому вопросу, поразительно напоминают теперешние разговоры.

«Вопрос религиозный есть вопрос доминирующий в Холм-ском крае — это есть корень всего, он доминирует над вопросом национальным, и рознь в Холмском крае происходит и не на национальном вопросе, а на религиозном. Здесь русские католики враждуют против русских православных. Здесь переход из одной религии в другую есть не только перемена веры, но это есть переход в стан тех, которые угнетали веру вашего отца и вашего деда. Здесь религия внесла раздор, можно сказать, в недра самой семьи. Вековые гонения водворили в население сознание: кто католик — тот поляк, кто православный — тот русский. И этого таким обходом, как предлагает комиссия, разрешить невозможно».

«Ведь вы после того, как перенесете межевые столбы, — говорил Н. Н. Львов, — и напишете, что здесь Польша, а здесь Россия, вы не остановите ни яростных проповедей с обличениями, с нападениями на чужую веру, на чужую национальность; ведь вы не остановите обращения к полиции; вы не остановите тот воинствующий клерикализм и воинствующий национализм, которые составляют всю язву этого края; вы этого не можете сделать...

Вы хотите перенести всю борьбу с религиозной почвы на почну национальную, но можете ли вы действительно это сделать?.. Затрагивая вопрос о языке, вы тем самым затрагиваете и вопрос о религии; у нас нет русского католицизма, и язык костела есть язык польский... Никогда нельзя забывать, что тот русский народ, который вы называете русским в этой Холмской губернии, — это малорусский, и та песнь, о которой вы так скорбите, что она рвется из тисков полонизации, — это есть песнь малорусская; вы же являетесь к этому народу не с тем языком, на котором говорили с ним епископ Куземский и епископ Терашкевич, вышедшие из этого народа и любившие этот народ, а с другим языком, и по мере школьной выучки будет теряться язык, на котором поется его свободная песнь, и вы точно так же не из участия к его доле подходите, а вы точно так же хотите наложить на него тяжелую руку во имя других государственных целей».

«Ведь нужно же понять, — продолжал Н. Н. Львов, — что в Холме произошло не крушение русского дела, не торжество поляков и Католицизма, а произошло крушение Победоносцевой политики... Впервые манифест 17 октября провозгласил, что живой человек, с его верой, с его народным чувством, с его человеческими страданиями не может быть ничьим достоянием, ни польской, ни русской государственности, ни Православной, ни Католической Церкви. Этим разрубается вековой узел, тяготеющий над Холм-ским краем, где вековая история прошла, терзая человеческую совесть ради торжества Церкви и государства. В холмской истории можно научиться, что есть глубины человеческого духа, до которых грубая рука власти не должна касаться, — это есть вера и национальность».

В. А. Маклаков (к.-д.) 1 в своей речи сказал:

«Мы повсюду, не только в Польше, слышим от русского духовенства жалобы на искусство, энергию и на успех польской католической пропаганды... Для того, чтобы противостоять влиянию пропаганды католической, есть одно средство — помогать православной пропаганде; вы это делаете, вы ей помогаете, вы ставите эту пропаганду в благоприятные условия, но для этого выделения не нужно».

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. И. С. 643—659.

Маклаков призвал к реальному устранению тех источников зла, которые отравляют Холмщину, путем разумных практических мер, тогда как выделение Холмщины без дальнейших мер по русификации — есть чистая демагогия и обман, так как в действительности эти меры собираются потом проводить. Обращаясь к октябристскому центру, Маклаков сказал: «Либо вы ничего не сделаете больше того, что вы обещаете и предполагаете, и вы не будете теснить польский элемент и не будете издеваться над ним, но тогда вы сделаете своими врагами всех тех, на которых вы опираетесь, всех тех, которые придумали этот проект, либо вы уступите и, скрепя сердце и того не желая, пойдете за этими авантюристами русификации во все дебри, куда они вас заведут».

Вторичные выступления епископа Евлогия и Д. Н. Чихачева

Епископ Евлогий 1 во вторичном выступлении, отвечая на речи предыдущих докладчиков, отверг обвинения в том, что авторы проекта возлагают какие-либо надежды на полицейское насилие и административный произвол, но лишь стремятся «поднять и укрепить народное самосознание, поставить народ в такие условия, чтобы он сам собою представлял такую крепкую силу, о которую бы разбивались панские поползновения».

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II, С. 659—686.

«Если от искусственных вычислений перейти к действительности, то получится картина как раз обратная. Заезжайте в любое местечко, где есть православная церковь и католический костел, православная церковь маленькая, убогая, бедная старушка гнется часто к земле, и нет средств для того, чтобы ее починить и привести в надлежащий вид, а рядом с нею высится величественный, Грандиозный, стильный римско-католический костел. Вот вам картина, и это действительно много говорящий символ: символ, с одной стороны, веры холопской, как у нас говорят, веры православной, и с другой — панской, т. е. веры католической. Сравните затем нашего православного священника с католическим ксендзом; наш православный священник, правда, несколько лучше обеспечен, нежели в центральной России, он получает 1200 руб. жалованья, но ведь это и только, ни о каких доходах не может быть речи, часто даже земля не приносит никакой пользы, особенно в местностях с преобладающим католическим населением. Но он имеет семью, на нем лежит забота о воспитании детей, что требует больших средств, а рядом с ним совершенно одинокий, безработный, бессемейный католический ксендз, который не интересуется ни жалованьем, ни землею. У него и без того так много средств, которые дает ему приход, потому что приход его составляют не простые бедняки крестьяне, а входят туда богатые паны помещики и от этого прихода он получает в пять раз больше средств, нежели православный священник получает жалованьем».

Описывая реальное соотношение сил в Холмщине, епископ Ввлогий сказал:

«На польской стороне целая армия воинствующего католического духовенства, затем на его стороне экономическая сила помещика, которая часто переходит в засилье, на его стороне вся интеллигенция, адвокатура, врачи, наконец, мелкие городские ремесленники и многоразличные общества, которые под видом культуры являются очагами самого неудержимого политического прозелитизма, и все это одной сплошной массой гнетет и давит нашего бедного, темного, забитого крестьянина, толкая его на путь измены своим родным началам. Все это влечет и соблазняет его даже внешним видом довольства, спокойствия и обеспеченной жизни, все это говорит: иди к нам и будешь сыт и доволен или оставайся русским, и тогда будешь в бедности забитым, часто преследуемым, обреченным на насмешки и издевательства. Что же этому сплошному натиску может противопоставить наша бедная русская сторона? На нашей стороне только один бедный сельский священник, бедный, также мало обеспеченный чиновник и еще более бедный народный учитель, который получает в нашей церковной школе 150—180 руб. в год. И это единственные защитники русского населения. Можно ли говорить после этого... что в Холмщине более чем достаточно средств для защиты русского населен ния. Нет, русское население в Холмщине, ослабленное, расшатан-, ное, изломанное и измученное вековой непосильной борьбой, требует особливого к себе внимания, особливого попечительства русского государства, требует для своего спасения от окончательной гибели особых мер, законодательных, культурно-просветительных и культурно-экономических, а прежде всего требует полного изолирования от главного источника своих бед, именно от Польши. Нужно укрепить русское самосознание, нужно самый народ твердо поставить для защиты своей русской национальной самобытности».

По поводу картины «ошибок и преступлений» русских светских и духовных властей при воссоединении униатов, нарисованной Н. Н. Львовым, епископ Евлогий сказал:

«В общем картина эта, конечно, справедлива, если отбросить некоторые крайности, и мы сознаем, что 1870-е и 1880-е годы — это печальная страница в истории русской Холмщины, но видеть в этих неумелых, грубых, часто насильственных действиях администрации единственную и исключительную причину всех наших бедствий, той полонизации, которая теперь замечается в Холмском крае, это значит видеть только одну сторону дела и закрывать глаза на другую... В первой половине XIX столетия не было Победоносцева, не было Громеки, тогда русские власти совсем этим не интересовались, однако бедные униаты и тогда уже были напитаны этой католической польской ненавистью. И епископ Михаил Куземский, которому не может не верить депутат Львов, объясняет это вот чем: постоянным выступлением шляхты с латинским духовенством, их совокупным миссионерством, не столько религиозным, сколько политическим».

Епископ Евлогий закончил свою речь описанием событий 1905 года, полемизируя при этом с Н. Н. Львовым:

«Депутат Львов едет в Холмщину, он наблюдает картину этого ополячения, он видит, что холмский народ потерял 170 000, но считает это как бы в порядке вещей, считает это естественным последствием предшествующей русской политики. Когда ему говорят, что отпали не только упорствующие, которые действительно нанялись печальным наследием этой политики, а отпали и крепкие, твердые, православные русские, которые шли в костел с плачем, ноплями, проклятиями, стонами, он говорит: зачем вы держите под учетом человеческую совесть, зачем считаете отпавших, пусть идут, не мешайте этому движению, оставьте в покое. Да, посещая Холмщину, он не разглядел там кровавых слез нашего бедного холмского народа, он не видел этих жалких батраков, которых, как бессловесное стадо, загоняли в католические костелы, он не слышал стонов и воплей, которые раздавались в нашей холмской деревне... И вот теперь, когда мы делаем попытки спасти этот несчастный народ, освободить его от латино-польской неволи, депутат Львов, выступая с этой кафедры, с патетическим негодованием говорит, зачем вы это делаете, пусть остается все, как есть, пусть под флагом манифеста 17 октября поляки окончательно догрызут чтих несчастных холмских крестьян, оставьте, говорит, вашу работу, грубую, топорную, топором вы хотите отрубить Холмщину от Царства Польского, с которым она срослась, сжилась. Быть может, действительно наша работа грубая, технически несовершенная, но зато она закономерным путем стремится укрепить русское самосознание русского холмского народа, чтобы на этом прочном фундаменте выстроить здание русской культуры. Может быть, работа наша грубая, топорная, но все же это работа созидательная, строительная, а работа депутата Львова и его друзей — это действительно тот топор, который заносят над головой и без того забитого нашего мужика, которого хотят окончательно добить, окончательно докопать».

В кратком вторичном выступлении Д. Н. Чихачев 1 отметил большой интерес к холмскому вопросу со стороны различных кругов украинского общества, привел мнение местного холмского деятеля левого направления Сполитака, который в Москве, на собрании общества славянской культуры, возражал Н. Н. Львову и оказался сторонником выделения.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 703—708.

«Положительно все западнорусское общество, — сказал Чихачев, — так или иначе близко знакомое с нуждами Холмского края, других безусловно является убежденным сторонником этого выделения и других способов для спасения этого населения от полонизации». | Сделав «лишь первый шаг и наметив дальнейшую схему реформ, комиссия тем самым пошла навстречу желаниям всего западно-русского общества. Она поняла, что это движение подлинно возникло снизу, как выразился член Государственной Думы Маклаков, в лучшем смысле этого слова; она поняла, что в данном случае она стоит не на почве партийной, а считается с интересами всего западнорусского края, не допуская, чтобы хотя один русский человек в пределах Российской Империи мог бы подвергнуться полонизации».

Как и по другим национальным вопросам, в Холмском вопросе среди октябристов не было единодушия, и в заседании 20 января 1912 г. фон Анреп 1 от имени нескольких единомышленников выступал . против проекта об отделении, как совершенно бесполезного и ненужного.

После восьмидневного обсуждения переход к постатейному чтению проекта был принят 154 голосами против 107 .. Постатейное обсуждение проекта сопровождалось такими же бурными спорами, какими были общие прения.

1 Государственная Дума 3-го созыва. Стенографические отчеты. Сессия 5. Ч. II. С. 717—719 2 Там же. С. 722

15 февраля на утреннем заседании Государственная Дума голосовала и отклонила основную— 10-ю статью Холмского законопроекта. Статья эта предусматривала выделение вновь образуемой Холмской губернии из состава губерний Царства Польского и подчинение ее непосредственному ведению министра внутренних дел.

Противники законопроекта для достижения этого успеха мобилизовали все свои силы. Накануне были разосланы пригласительные повестки всей оппозиции и тем из октябристов, относительно которых можно было рассчитывать на отрицательное отношение к законопроекту. Обсуждение законопроекта началось в 11 часов. На очереди было 20 ораторов, в основном противников проекта. Рассчитывая на то, что прения затянутся, защитники законопроекта явились на утреннее заседание не в полном составе. Однако большинство ораторов тут же отказались от слова и этим обеспечили перевес оппозиции.

В результате большинством 150 голосов против 105 было принято предложение фон Анрепа исключить слова, говорящие о выделении Холмщины из состава Царства Польского. Затем большинством всего в 4 голоса: 139 против 135 было принято предложение подчинить новую губернию варшавскому губернатору, а не министру внутренних дел. Националисты и правые потребовали повторного голосования выходом через двери, но оно дало тот же результат.

Второе чтение законопроекта в Государственной Думе

Несмотря на то, что с отклонением 10-й статьи терял смысл весь законопроект, националисты настаивали на дальнейшем его обсуждении.

На следующий день, 16 февраля, защитники законопроекта добились принятия ряда статей, противоречащих решению, принятому накануне. Большинством 168 голосов против 139 было постановлено подчинить новую губернию по частям не варшавскому губернатору, а министру внутренних дел и главноуправляющим по принадлежности. В судебном отношении Холмская губерния была присоединена к округу киевской судебной палаты, учебные заведения ее по Министерству народного просвещения подчинены попечителю киевского учебного округа.

На этом успехи националистов и ограничились. При дальнейшем голосовании из законопроекта были исключены все пункты, ограничивающие преподавание в учебных заведениях новой губернии польского языка, как не государственного. Такой же участи подверглись и правила проекта, устанавливающие обязательное употребление русского языка в местном судопроизводстве. От группы октябристов принципиальное заявление сделал Е. П. Ковалевский.

«Обособление Холмской губернии, — сказал он, — не должно никого лишить тех прав, которые они уже приобрели. Мы думаем вместе с членом Думы Парчевским, что никого обездолить этот закон не должен. Ввиду этого необходимо исключить из отдела XI все ограничения, касающиеся школ».

Против этой точки зрения возражал епископ Евлогий, который сказал:

«Мы помним, как в 1905—1906 гг. поляки объявили ожесточенный бойкот русской школе, бойкот, который не останавливался даже перед террором. Мы помним, как в то время выступила на сцену пресловутая школьная «Матица», которая явилась как бы самозванным, независимым школьным правительством, параллельным от правительственного учебного округа. Теперь, будучи не в силах удержать детей от посещения русской школы, польские шовинисты стараются приостановить всеми мерами школьное дело. Они выступают на гминных сходах, влияют на темную крестьянскую массу, возбуждают против каких бы то ни было школьных «складов», против самообложения школьного дела, стараются внушить им мысль о том, чтобы они требовали польской школы. Она находится в боевом положении и не всегда русское правительство выходило победоносно в этой борьбе; в 1905 году оно едва не капитулировало перед польскими притязаниями. В Холмщине русские начала и без того расшатаны, русское самосознание поколеблено, зачем же еще более отягчать эту тяжелую борьбу за русские самобытные начала? Мы и стараемся русскую школу в будущей Холмской губернии поставить в такие условия, чтобы она могла спокойно развиваться и делать свое великое дело».

С таким же неуспехом для националистов и правых прошли заключительные прения по первому постатейному чтению холм-ского законопроекта 24 февраля, когда большинство отвергло статьи, устанавливавшие ограничения на польское и еврейское землевладение и меры по защите русских помещичьих земель, занимавших в Холмщине всего 4304 десятины.

Товарищ министра народного просвещения Таубе заметил по поводу всех этих поправок:

«Нельзя же в самом деле выделять Холмщину из Привислин-ского края и оставлять ее по-прежнему в таком же виде, в каком она существует в составе этого края. Разумеется, это нелогично. Для чего же в таком случае и вообще выделять? К чему весь этот шум, если имеется в виду только менять вывеску?»

«Закон-призрак, — характеризовал его поляк Свенцицкий.— Думают ли этим октябристы усилить свой предвыборный актив? Как бы этот актив не оказался впоследствии мертвым грузом, от которого потом уже трудно будет отделаться».

Для внесения поправок к проекту после окончания постатейного чтения был назначен трехдневный срок. От имени польского коло их было внесено более 150. По преимуществу они заключали в себе предложения исключить из Холмской губернии те или другие отдельные гмины, города и селения. Депутат Парчевский в качестве «поправки» предложил исключить отдел об образовании новой губернии «ввиду отсутствия данных для такой меры», т. е. совершенно отвергнуть законопроект. Ряд других пунктов польское коло 1 предлагало исключить «ввиду неосновательности принятого постановления».

1 «Польское коло» (kolo — буквально круг) название польской парламентской фракции в I—IV Государственных Думах; представители польских демократических и социалистических кругов в Думе в польское коло не входили. — Прим. ред

Окончательная судьба законопроекта должна была решиться во втором постатейном чтении.

При обсуждении основной, 10-й статьи, в комиссии законодательных предположений был восстановлен ее прежний смысл в следующей редакции: «Губерния Холмская выделяется из состава губерний Варшавского генерал-губернаторства и подчиняется в общем порядке управления Министру внутренних дел». По сравнению с первоначальной редакцией выражение: «из состава губерний Царства Польского» было заменено выражением: «из состава губерний Варшавского генерал-губернаторства». В этой редакции с небольшими чисто-вербальными изменениями, предложенными председателем комиссии Антоновым, эта статья и была принята Государственной Думой.

Из частных изменений, внесенных при последнем чтении, следует отметить вопрос о неприсутственных днях, возникший в связи с тем, что в губерниях Варшавского генерал-губернаторства был принят григорианский календарь, в отличие от остальной России. По примеру остальной Западной Руси, где был установлен, несмотря на большой процент католиков, общероссийский порядок неприсутственных дней, в правительственной редакции законопроекта предполагалась отмена высочайше утвержденного положения Комитета Министров от 15 мая 1881 года об освобождении от занятий в присутственных местах в дни католических праздников, отмечавшихся по новому стилю.

Третье чтение законопроекта

При обсуждении в Государственной Думе во втором (первом постатейном) чтении это предложение было отклонено, но при третьем чтении епископом Евлогием была внесена поправка, восстанавливающая правительственную редакцию.

Докладчик комиссии Д. Н. Чихачев указал, что для устранения неудобств римская курия имеет возможность присоединить новую Холмскую губернию к Луцко-Житомирской католической епархии и тем установить один календарь для Холмской губернии и других губерний Западного края. Однако поправка была Государственной Думой отвергнута.

Все, что удалось отстоять противникам законопроекта, было: сохранение кодекса Наполеона, григорианского календаря и права поляков на свободную скупку земель.

26 апреля Государственная Дума большинством 156 голосов против 108 окончательно приняла законопроект об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии с подчинением ее в общем порядке управления министру внутренних дел и с соответствующими изменениями в ее строе.

Так закончилась в Думе трехлетняя борьба за этот законопроект, борьба, в которой такая исключительная роль принадлежала одному человеку -— епископу Евлогию.

7 мая бюджетная комиссия Государственной Думы в вечернем заседании, несмотря на упорное противодействие польского коло и оппозиции, большинством 18 голосов против 15 приняла законопроект об отпуске средств на расходы, связанные с образованием самостоятельной Холмской губернии.

Победа в Думе епископа Евлогия еще не означала, что его борьба за холмский законопроект кончена. Провести закон через Государственный Совет также представлялось нелегким делом. «Там я предвидел немало подводных камней, — вспоминает митрополит Евло-гий,—Я защищал интересы серенького крестьянина, не умевшего отстаивать свое национальное сознание. Польская аристократия имела родственные и дружеские связи в столичном обществе, в его высших сферах, — это тоже надо было учитывать» 1

1 Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. М., 1994. С. 209.

Решение Государственного Совета и утверждение закона о выделении Холмской губернии

27 апреля, на следующий день после принятия Думой законопроекта, Государственный Совет по инициативе 52-х членов с Д. И. Пихно во главе образовал особую комиссию в составе 15 членов для предварительного рассмотрения законопроекта, не дожидаясь его официального поступления из Думы. 2 мая были произведены выборы и в состав комиссии вошли: П. П. Кобылинский, Д. И. Пихно, прот. Т. И. Буткевич, Н. А. Зверев, А. П. Рогович, В. Ф. Дейтрих, кн. П. Д. Голицын, С. Е. Бразоль, Н. С. Таганцев, Н. П. Балашов, И. Д. Шебеко, Э. В. Хржановский, кн. А. Д. Оболенский 2-й, С. М. Лукьянов и М. А. Стахович.

Епископ Евлогий посетил несколько членов Государственного Совета: лидера правых Дурново, Нейдгарта (центр) и примыкавшего к левым проф. Багалея, разослал всем членам Совета свои брошюры. Дурново обещал поддержку, но без особого энтузиазма. «Я не могу назвать себя вашим сторонником, — сказал он епископу, — но вижу, что законопроект в такой стадии, когда его назад уже не повернуть...». Председатель Государственного Совета Акимов обещал поддержать законопроект, но посоветовал предварительно поговорить с Витте. «Если его «по шерсти», то он поможет», — сказал Акимов, намекая на повышенное самолюбие бывшего министра.

В это время (в конце мая 1912 г.) епископ Евлогий получил извещение о том, что он удостоен «особого Высочайшего рескрипта» с возведением в сан архиепископа, хотя он пробыл в сане епископа всего 9 лет. Это было явным одобрением в связи с холмской победой в Думе.

Заседание Государственного Совета, окончательно решившее судьбу всего дела, открылось под председательством Акимова. Докладчиком по проекту был член Государственного Совета, бывший товарищ министра А. С. Стишинский. От правительства законопроект защищал Макаров.

Ход обсуждения в Совете описывает митрополит Евлогий: «Дебаты выявили наших сторонников и противников. «За» законопроект были: прот. Буткевич, проф. Багалей; «против» — Н. С. Таганцев, Максим Ковалевский, все польское коло и вообще вся левая сторона Совета. Представитель центра граф Олсуфьев в своей речи был даже язвителен. Он подверг критике зигзагообразные границы Холмской губернии и насмешливо отозвался об ее очертаниях: «Так подвыпивший крестьянин «мыслете» выводит...» Он не учитывал нашего стремления точно придерживаться 30-процентной нормы русского населения и уже в зависимости от нее проводит границы, не считаясь с тем, какие получатся очертания на карте. Всякий раз, когда он упоминал в своей речи мое имя, он говорил: «Епископ, а теперь архиепископ Евлогий...», подчеркивая последние два слова и тем самым намекая, что Холмский законопроект якобы послужил мне средством для моей карьеры.

На заседании присутствовали все министры, но при голосовании Коковцев и кто-то еще из министров исчезли... Законопроект прошел большим числом голосов. Борьба была окончена и завершилась полной победой...

15 июня III Дума и Государственный Совет были распущены после пятилетнего благополучного существования, а 23 июня вскоре после моего возвращения с Валаама, в день Владимирской иконы Божией Матери, холмский законопроект был Высочайше утвержден. Трудно себе представить восторг и ликование народа, когда я вернулся в Холм победителем...» 1

1Евлогий (Георгиевский), митрополит. Указ. соч. С. 210—211.

Официальное открытие Холмской губернии состоялось 8 сентября 1913 г. Губернатором был назначен А. Н. Волжин, бывший губернатор седлецкий, который своим деспотическим и капризным характером сильно компрометировал перед православным населением Холмщины всю идею присоединения к России, воспринятую народом «почти религиозно».

Просветительную деятельность, бывшую основной целью выделения Холмщины, развивал сам архиепископ Евлогий, почти без поддержки губернатора. При «холмском братстве» была создана типография и стал выходить еженедельник «Холмская Русь», было основано культурно-просветительное общество учителей, сельскохозяйственное общество и общество взаимного кредита.

Дальнейшая деятельность по укреплению культурных и экономических связей Холмщины с Россией была прервана состоявшимся весной 1914 г. переводом архиепископа Евлогия на Волынскую кафедру, а затем начавшейся войной.

Дальнейшая судьба Холмщины

5 августа 1915 года в Варшаву вступили немецкие войска. Вскоре германская и австрийская армии заняли все Царство Поль-

| скос, т. е. десять Привислянских губерний. При наступлении немцев ушла не только русская администрация, но и православное ду-

| ховенство, за немногими исключениями. Была эвакуирована и часть населения.

! При оккупации не была сохранена целость Царства Польского i и оно было разведено на две части: на большую, оккупированную | немцами, с генерал-губернатором Безелером в Варшаве (с 4 сентября 1915 года) и меньшую — оккупированную австрийцами, с генерал-губернатором Диллеромом в Люблине (с 1 октября 1915 года).

На территории немецкой оккупации взаимоотношения православных и католиков сохраняли более или менее мирный характер. Известен случай, когда при первом занятии г. Келец местный римско-католический епископ со всей энергией протестовал против обращения православного костела в конюшню. Он был впоследствии награжден орденом св. Станислава первой степени, причем ленту и звезду передал ему лично помощник Варшавского генерал-губернатора Д. Н. Любимов 1 .

1 Любимов Д. Н. Статья в «Возрождении». Париж, 1935; 11 ноября. Цит. по кн.: Николаев К. Н. Восточный обряд. Париж, 1950. С. 79.

Холмщина и Подляшье оказались на территории австрийской оккупации. Здесь многие православные храмы были переданы католикам, в частности, соборы в Холме, Люблине и др. местах. 16 декабря 1918 г., сразу после ухода немцев, правительство И. Пилсудского издало декрет, по которому в государственное I управление было передано около 20 000 гектаров церковной земли с постройками и угодьями.

В результате польско-советской войны к Польше перешла не только Холмщина и Подляшье, но часть Волынской и Минской губерний с почти сплошь православным русским населением численностью около 4 млн. человек.

10 февраля 1925 г. был подписан конкордат Рима с Польшей, установившей пять церковных провинций латинского обряда (5 ар-хиепископий и 15 епископий), одну греко-католическую униатскую (1 архиепископия и 2 епископий) и одну армянского обряда. На одну латинскую епархию приходилось 750 000 чел., на одну униатскую — вдвое больше, 1 500 000 чел. Униатство было почти целиком заперто в пределах Галиции и потеряло прежнюю частичную независимость. Теперь это была лишь провинция восточного обряда.

Униатская проповедь на Холмщине и в Подляшье не привела к особому успеху. На Велиградском Конгрессе в 1927 г. епископ Пшездецкий сообщил о 20 000 обращенных в униатство по всей Польше.

В 1929 г. произошли события, сильно подорвавшие положение Православия в Польше. Летом этого года православные иерархи начали получать тревожные сведения о предъявлении римско-католическим епископатом многочисленных исков к Православной Церкви в Польше.

В конце августа 1929 г. было выяснено, что к Волынской епархии предъявлено 144 иска, к Виленской — 71, к Полесской — 248 и к Гродненской — 159. В наиболее тяжелом положении оказались епархии Полесская и Гродненская. В первой на 320 приходов, включая приписные, приходилось 248 исков; во второй — на 174 прихода 159 исков. В Волынской епархии число исков было сравнительно невелико, но были заявлены требования об отобрании всех православных монастырей. При окончательном подсчете число исков составило 724.

Иски были предъявлены от имени Виленского митрополита, Пинского епископа, а также епископом Луцким, в окружных судах в Бресте, Белостоке, Вильне, Гродне, Луцке, Новогрудке, Ровно и Пинске.

В исковых прошениях утверждалось следующее: «После ликвидации ноябрьского восстания (1831 года) русское правительство насилием уничтожило унию. Костелы униатские ликвидировало, передав их вместе со всем принадлежащим им имуществом православному духовенству с целью перестройки их на православные церкви, что и было осуществлено.

Приняв во внимание, что ликвидация русским правительством униатских церквей не может быть законным основанием для приобретения права собственности русским правительством и что такая ликвидация остается всегда актом насилия и беззакония, нужно придти к выводу, что и права православного духовенства в отношении отобранных униатских церквей и недвижимого имущества в виде земли и построек, принадлежавших тем церквам, есть порочное и не создает права собственности. Незаконно отобранное имущество подлежит возврату».

Однако разыгравшийся в связи с этим скандал привел к отказу польского суда удовлетворить эти требования, которые были значительно смягчены самими истцами. Решением наивысшего суда от 20 ноября 1933 г. передача святынь предоставлялась на усмотрение местных гражданских властей, помимо судебной процедуры, на основании распоряжения правительства от 22 октября 1919 г., касавшегося только бывших католических, но не униатских храмов.

Положение на Холмщине складывалось следующим образом. К 1925 г. из 383 православных храмов, бывших до войны, 59 было разрушенных, 111 — закрытых и 150 — обращенных в костелы. В распоряжении православного населения осталось только 63 храма.

В результате возвращения части населения из России, некоторое количество храмов и молитвенных домов удалось открыть снова. Еще один удар был нанесен в 1938 г., когда были разрушены около 200 храмов — все закрытые храмы, а также часть открытых и построенных с 1920 г. Однако требования об открытии православных церквей и присылке священников не прекращались, 200 000 православных людей в Холмщине проявляли твердость и не хотели переходить в Католичество восточного обряда.

холмская губерния архангельск, холмская губерния хабаровск
Российская империя Российская империя

10 460 км 2 км²

Хо́лмская губе́рния (укр. Холмська губернiя, польск. Gubernia chełmska) - административная единица Российской империи и Украинской державы гетмана Скоропадского. Выделена из Люблинской и упразднённой Седлецкой губерний Царства Польского в 1912 году. Состояла из территорий со значительным удельным весом восточных славян (в большинстве - украинцев). Губернский город - Холм.

• 1 Российская империя
  • 1.1 Образование губернии
  • 1.2 Территориальный состав
  • 1.3 Административное деление
  • 1.4 Население
  • 1.5 Герб Холмской губернии
• 2 Губернаторы
• 3 Вице-губернаторы
• 4 Духовные власти Холмской епархии
• 5 1915-1918 годах
• 6 Украинская держава
• 7 Примечания
• 8 Источники и литература
• 9 Ссылки
• 10 См. также

Российская империя

Образование губернии

Когда после указа о веротерпимости от 17 апреля 1905 года проявились недостатки политики обращения в православие жителей Холмщины и Подляшья, в высших правящих кругах России возрос интерес к выдвигавшимся ещё во второй половине XIX века планам выделения исконно малорусских земель восточных уездов Люблинской и Седлецкой губерний (Холмщина) с преобладающим малорусским (украинским) населением в отдельную Холмскую губернию. Предложение о выделении Холмщины из Царства Польского выдвинул в Государственной Думе России епископ Холмский и Люблинский Евлогий (Георгиевский). Законопроект был внесен в III Государственную думу 19 мая 1909 года, в тот же день передан в комиссию по направлению законодательных предположений. С 17 ноября 1909 г. по 20 ноября 1911 г. обсуждался в специальной «Холмской» подкомиссии. Доклад комиссии представлен в общее собрание Думы 7 мая 1911 года, его обсуждение заняло 17 заседаний. Одобрен Думой, в частности и депутатами от Национально-демократической партии Польши - основы фракции Польского кола в Думе, - по докладу редакционной комиссии 4 мая 1912 года Закон «Об образовании из восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний особой Холмской губернии, с изъятием её из управления варшавского генерал-губернатора» был Высочайше утверждён 23 июня / 6 июля 1912. Официальное открытие губернии состоялось 8 сентября 1913 года. Против создания Холмской губернии возникли многочисленные протесты, в том числе и в самой Государственной Думе. Вышли в свет, помимо прочих публикации об исконно польском характере земель Холмщины, работы Любомира Дымши (Lubomir Dymsza), Штефана Дзевульского (Stefan Dziewulski) и Хенрыка Верценьского (Henryk Wiercieński).

Новая губерния была изъята из управления варшавского генерал-губернатора и подчинена непосредственно министру внутренних дел России. Учебные и судебные заведения были подчинены попечителю Киевского учебного округа и округу Киевской судебной палаты соответственно, а в отношении ревизии отчётности - Киевской контрольной палате.

В 1915 году Холмская губерния была формально подчинена Киевскому генерал-губернаторству, однако в связи с оккупацией губернии Центральными державами это решение фактически не было воплощено в жизнь.

Территориальный состав

Граница губерний Холмской и Люблинской была очень сложной и извилистой (в частности, с анклавами волостей Радечница (Radecznica) и Тарноград (Tarnogród), которые не вошли в состав Холмской губернии). Это произошло из-за преобладания малорусского населения на этой территории.

• В состав Холмской губернии вошли 58 гмин целиком и 24 частично из ликвидированной Седлецкой губернии:
  • Бельский уезд
  • часть Влодавского уезда (селения Беднаровка (Bednarzówka), Белка (Białka), Угнин (Uhnin) и Хмелев (Chmielów) гмины Дубовая Колода (Dębowa Kłoda); гмина Остров (Ostrów (Lubelski)); селения Бабянка (Babianka), Колиховичи (Kolechowice) и Тысьменица (Tyśmienica) гмины Тысьменицы (Tyśmienica); гмины Устимов (Uścimów), Воля Верещинская (Wola Wereszczyńska), Влодава (Włodawa), Вырыки (Wyryki), Ганск (Hańsk), Городище (Horodyszcze), Кривоверба (Krzywowierzba), Ополье (Opole), Романов (Romanów), Собибор (Sobibór), Турно (Turno) и город Влодава)
  • часть Константиновского уезда (гмины Головчицы (Hołowczyce), Корница (Kornica), Лосицы (Łosice), Чухлебы (Czuchleby), Ольшанка (Olszanka), Богукалы (Bohukały), Витулин (Witulin), Гушлев (Huszlew), Заканалье (Zakanale), Павлов (Pawłów), Рокитно (Rokitno), Своры (Swory), а также посад Янов (Janów))
  • часть Радинского уезда (гмины Тлустец (Tłuściec), Загайки (Zahajki), Шостка (Szóstka); селения Колемброды (Kolembrody) и Железна (Żelizna) гмины Железна (Żelizna); гмины Берёзовый Кут (Brzozowy Kąt), Яблонь (Jabłoń) и Жеротин (Żerocin)).

• Кроме того из Люблинской губернии:
  • Грубешовский уезд
  • Томашевский уезд
  • значительная часть Холмского уезда (гмины Цыцов (Cyców), Седлище (Siedliszcze), Павлов (Pawłów), Буков (Bukowa), Войславицы (Wojsławice), Жмудь (Żmudź), Кривички (Krzywiczki), Ольховец (Olchowiec), Раколупы (Rakołupy), Реевец (Rejowiec), Сверже (Świerże), Став (Staw), Турка (Turka), а также город Холм)
  • значительная часть Замостского уезда (селения Вишенка (Wiszenki), Забытов (Zabytów), Монастырек (Monastyrek) и Сульмица гмины Старого Замостья (Stary Zamość); гмины Высокая (Wysokie), Щебрешин (Szczebrzeszyn); селения Воля Черностокская (Wólka Czarnostocka), Дельцы (Dzielce), Радечница (Radecznica), Радечницкий монастырь (klasztor Radecznicki), Трясины (Trzęsiny) и Черносток (Czarnystok) гмины Радечницы (Radecznica); селения Разлопы (Rozłopy) гмины Сулова (Sułów); гмина Замостье (Zamość) за исключением селения Жданова (Żdanów); селения Беловоля (Białowola), Волька Вепрецкая (Wólka Wieprzecka) и Липск (Lipsko) гмины Мокрого (Mokre); гмины Зверинец (Zwierzyniec); селения Липовец (Lipowiec), Сохи (Sochy), Терешполь (Tereszpol) и Шодзы (Szozdy) гмины Терешполь (Tereszpol); гмины Красноброд (Krasnobród), Лабуни (Łabunie), Скербешов (Skierbieszów) и Суховоля (Suchowola), а также город Замостье)
  • значительная часть Белгорайского (город Белгорай; селения Пуща Сольская (Puszcza Solska), Рожновка (Rożnówka), Бояры (Bojary) и Дыли (Dyle) гмины Пущи Сольской (Puszcza Solska); селения Дережня Сольская (Dereźnia Solska), Дережня Загроды (Dereźnia Zagrody), Лазоры (Łazory), Майдан Старый (Majdan Stary), Майдан Новый (Majdan Nowy), Рогали (Rogale), Руда Сольская (Ruda Solska), Соль (Sól) и Смольское (Smólsko) гмины Соли (Sól); селения Гарасюки (Harasiuki) и Рычки (Ryczki) гмины Гуты Крешовской (Huta Krzeszowska); гмины Крешов (Krzeszów), Бабица (Babice), Бища (Biszcza), Воля Рожанецкая (Wola Różaniecka), Горный Поток (Górny Potok), Княжполь (Księżpol), Лукова (Łukowa) и Майдан Сопотский (Majdan Sopocki))
  • фрагменты Любартовского уезда (селения Дратов (Dratów), Каниволя (Kaniwola), Кобылки (Kobyłki), Людвин (Ludwin) и Щецин (Szczecin) гмины Людвин (Ludwin))
  • фрагменты Красноставского уезда (селения Добрынев (Dobryniów), Лопенник Русский (Łopiennik Ruski (Dolny)) и Стужица (Stężyca) гмины Лопенник (Łopiennik); селение Бзите (Bzite), Винцентов (Wincentów), Крупец (Krupiec), Крупе (Krupe), Загроды (Zagroda), Костунин (Kostunin), Жданное (Żdżanne) и Верховины (Wierzchowiny) гмины Рудки (Rudka); селения Александровский Красничин (Kraśniczyn Aleksandrowski), Анельполь (Anielpol), Брезины (Brzeziny), Бонча (Bończa), Волька Красничинская (Wólka Kraśniczyńska), Деревники (Drewniki), Залесье (Zalesie), Красничин (Kraśniczyn), Ольшанка (Olszanka) и Старая Весь (Stara Wieś) гмины Чайки (Czajki)).

Административное деление

Холмская губерния состояла из 8 уездов:

Население

На 1909 год население земель, вошедших в 1912 году в состав Холмской губернии, составляло 703 000 чел.

Всё население Холмской губернии, по данным официальной статистики, составляло около 760 тыс. человек, из которых католики составляли 311 тыс., православные - 305 тыс., иудеи - 115 тыс., протестанты - 28 тыс. При этом православные составляли больше половины населения в Грубешовском, а также некоторых частях бывших Любартовского и Красноставского уездов. частях Томашовского и Холмского уездов, а также в бывшем Влодавском уезде число православных превышало число католиков примерно на 5 %. На 1 января 1914 года в Холмской губернии из всего населения, численностью в 912 095 человек, украинцы составляли 446 839, то есть 50,1 %, поляки - 30,5 %, евреи - 15,8 %.

Национальный состав территорий уездов, вошедших в 1912 году в состав Холмской губернии по данным 1897 года:

Герб Холмской губернии

Герб Холмской губернии был Высочайше утверждён 15 октября 1914 года и имел следующее описание: «В зелёном щите с главою, между тремя золотыми деревьями идущий серебряный медведь с червлёными глазами и языком. золотой главе щита чёрный Императорский орел с тремя коронами».

Губернаторы

1. 1 сентября 1913 - (не ранее 26 мая и не позднее 7 июля) 1914: Александр Николаевич Волжин (1862 (1860?) - 1933), действительный статский советник и камергер (с мая 1914 года - гофмейстер); первый Холмский губернатор, ранее - последний Седлецкий губернатор.
2. (не ранее 26 мая) 1914 - (не позднее 15 августа) 1916: Борис Дмитриевич Кашкаров, действительный статский советник.
3. (не позднее 1 сентября) 1916 - (после 2 марта) 1917: Леонид Михайлович Савёлов (1868-1947), действительный статский советник и камергер; последний Холмский губернатор.

Вице-губернаторы

1. 1 сентября 1913 - (не ранее 26 мая 1914): Александр Иванович Фуллон, статский советник и камер-юнкер
2. 1914-1917: Михаил Михайлович Теренин, коллежский секретарь

Духовные власти Холмской епархии

В церковном плане Холмская губерния входила в состав образованной 16/29 июня (по другим данным - 18 июля) 1905 года Холмской епархии Русской православной церкви и управлялась епископом Холмским и Люблинским.

1. 18 /31 июля 1905 (с 20 мая 1912 архиепископ) - 14 /27 мая 1914: Евлогий (1868-1946)
2. 14 / 27 мая 1914 - 10 / 23 декабря 1915: Анастасий (1873-1965)
3. 10 /23 декабря 1915 - 3 апреля 1916: вакантно
4. 21 апреля / 4 мая 1916 - 27 мая /9 июня 1917: Святой Серафим (1880-1937), епископ Бельский

В 1915-1918 годах

В августе-сентябре 1915 года территория губернии была оккупирована Центральными державами (немецкими (северные районы) и австро-венгерскими (южные) войсками). Губернские и уездные учреждения оккупированной Холмской губернии были эвакуированы в Казань и продолжали функционировать и после Февральской революции 1917 года.

Первоначально вся территория Холмской губернии находилась под непосредственным управлением немецких и австрийских военных властей, но в июне 1916 года зона австро-венгерской оккупации, охватывавшая собственно Холмщину (Белгорайский, Грубешовский, Замостский и Томашовский уезды), отошла в ведение Люблинского военного генерал-губернаторства, использовавшего польскую администрацию. 1916-1918 гг. территория губернии входила в состав Королевства Польского. По условиям Брестского мирного договора 27 января (9 февраля) 1918 года между УНР и Центральными державами Холмщина (а также прилегающие районы Гродненской и Люблинской губерний) была передана УНР.

Украинская держава

В апреле 1918 года уезды Холмской губернии, вместе с прилегающими частями Люблинской губернии, были переданы в состав Волынской губернии Украинской Державы гетмана Скоропадского. 15 ноября 1918 года гетманат выделил отдельную Холмскую губернию. Губернским городом определялся Брест-Литовск. Губернией руководил староста А. Ф. Скоропис-Йолтуховский. Однако из-за противодействия местных польских властей он не был допущен в Холм и смог организовать украинскую администрацию только в северных уездах Холмской губернии, оккупированных немецкими войсками.

Холмская губерния в этот период включала:

• южную часть Брестского уезда Гродненской губернии;
• Бельский уезд Гродненской губернии;
• южную часть Кобринского уезда Гродненской губернии;
• Пружанский уезд Гродненской губернии;
• части Константиновского уезда Люблинской губернии;
• части Радинского уезда Люблинской губернии;
• части Красноставского уезда Люблинской губернии.

2-4 ноября 1918 года фактическое управление в южной части губернии перешло к польским властям. начале декабря 1918 года была ликвидирована украинская администрация и на севере губернии, а её представители во главе с губернским старостой попали в лагерь для интернированных лиц в Калише. Позднее территория бывшей Холмской губернии была включена в виде отдельных повятов в состав образованной 14 августа 1919 года Люблинского воеводства. УНР признало утрату Холмщины по Варшавскому договору 21 апреля 1920 года.

Примечания

1. Польско-украинский территориальный спор и великие державы в 1918-1919 гг.
2. После 1905 г. на Холмщине в католицизм перешло 200 тыс. человек Священник Сергий Голованов. Мост между Востоком и Западом. Греко-католическая церковь Киевской традиции с 1596 г. по наше время
3. Zamojszczyzna w guberni chełmskiej (1912-1915)
4. Демоскоп Weekly - Приложение. Справочник статистических показателей
5. некоторых источниках 2 сентября 1913
6. «26 мая Владыка Евлогий молитвенно прощался со всею Холмскою паствою. <…> этот день Высокопреосвященный Владыка Евлогий служил в кафедральном соборе последнюю Литургию в сослужении многочисленного местного и приезжего духовенства.<…> Среди молящихся находились высшие губернские чины во главе с Холмским губернатором А. Н. Волжиным» (Митрополит Евлогий (Георгиевский) Путь моей жизни) .
7. С 7 июля 1914 г. директор Департамента общих дел МВД.
8. С 20 февраля 1904 г. исполняющий должность, с 6 декабря 1907 г. утверждённый в должности) , html
9. С 15 августа 1916 г. по март 1917 г. последний Псковский губернатор. некоторых источниках ошибочно указано, что оставался Холмским губернатором и в 1917 г.
10. - "Другое письмо К. Геруца председателю Общества Штура Л. М. Савёлову, касавшееся также славянских и американского сюжетов, датировано 1 сентября 1916 г. Геруц писал: "Поздравляю Вас, Леонид Михайлович, с назначением холмским губернатором.<…>; . некоторых источниках ошибочно указано, что Савёлов был Холмским губернатором с 1914 г. (,).
11. Оставался в должности Холмского губернатора на 2 марта 1917 г. (). Формальная отставка последовала позднее.
12. Губернии Российской империи: История и руководители. 1708-1917 М.: Объединенная редакция МВД России, 2003. - 479 с.
13. С 3 апреля 1916 - викарий Холмской епархии.
14. «Кадровый вопрос» в Казанском губернском жандармском управлении накануне февральской революции 1917 г.
15. Отголоски из русского зарубежья Л. М. Савелов

Источники и литература

• Бойко, Олена. Територія, кордони і адміністративно-територіальній поділ Української Держави гетьмана П. Скоропадського (1918) // Регіональна історія України. Збірник наукових статей. - 2009. - Випуск 3.
• A. Wrzyszcz, Gubernia chełmska. Zarys ustrojowy, Lublin 1997.

Ссылки

• Закон об образовании Холмской губернии
• Аврех А. Я. Западное земство и холмщина

См. также

• Холмщина
• Евлогий (Георгиевский)
• Список губерний
• Губернии и области Российской империи на 1914

холмская губерния 74, холмская губерния архангельск, холмская губерния дейли, холмская губерния хабаровск

Холмская губерния Информацию О

Холмский вопрос принято связывать с именем Столыпина. Однако сама идея закрепить в составе империи Романовых значительную часть бывших польских территорий на случай отпадения Царства возникла намного раньше, уже после первой русско-польской войны 1830-1831 годов. И по старой русской традиции речь прежде всего шла о том, чтобы на Холмщине возобладало национальное русское землевладение.

Однако реально оно стало оформляться там только после подавления восстания 1863 года, причём преимущественно в виде майоратов – империя готовилась закреплять за собой земли в долине Вислы всерьёз и надолго. Впрочем, параллельно с аграрной реформой, носившей отчетливо «собирательный» характер, на востоке Польши сохранялось гминное управление с выборными вуйтами, лавниками, солтысами, а местные суды имели намного более широкие права, чем в центральных губерниях России (1).

Приказано перекрестить

Правящим классом и помещиками на территории Холмщины были главным образом поляки, а русские - в основном крестьянами; при этом они говорили по-русски и сохранили русское самосознание. По данным современных исследований, поляки на Холмщине составляли в начале XX века всего 4% населения, но из-за того, что почти все крупные землевладельцы и дворяне в этих губерниях были поляками, по имущественному и сословному цензу в Думу и Госсовет проходили только они. Исследователи справедливо отмечают, что «сословно-имущественный признак входил в противоречие с национальными реалиями».

П. Столыпин по этому поводу писал: «Для демократической России поляки не страшны ни в малейшей степени, но Россия, в которой властвует земельное дворянство и бюрократия, должна защищаться от поляков искусственными мероприятиями, загородками «национальных курий». Официальный национализм вынужден прибегать к этим методам в стране, где существует несомненное русское большинство, потому что дворянская и бюрократическая Россия не может прикоснуться к земле и черпать силы из русской крестьянской демократии» (2).

Польский вопрос был одним из главных уже в работе созданного императором Александром II комитета по реформам. И на первом же заседании, где рассматривалась польская тема, князь Черкасский и Н.А. Милютин предложили выделить из Царства Польского Холмщину, избавив её от тяги к Люблину и Седлецу.

Однако главный идеолог «выделения», Милютин, был не только слишком занят другими реформами, но и всерьёз опасался новых политических осложнений, чтобы форсировать этот вопрос.

Отмечая, что «в России русские могут пользоваться всеми правами независимости от административных единиц», он признавал, что в случае немедленного отмежевания Холма даже русское население католической веры «точно сдвинется к полякам». Поэтому первым радикальным шагом на пути к созданию русской Холмской губернии можно считать воссоединение в 1875 году униатов с православием. При этом униатам были разрешены вольности, немыслимые при всевластии русской церкви.

Тем не менее, фактически речь шла о прямом запрете униатства, поскольку всем греко-католическим священникам и верующим предписывалось… перейти в православие. Против сопротивляющихся была использована военная сила, что вызвало ответную реакцию, прямо противоположную ожиданиям русских властей. Формально большинство униатов приняли православие, оставаясь в душе сторонниками своей особой конфессии. И если греко-католическая церковь ликвидировалась, многим не оставалось ничего иного, как стать тайными римо-католиками.

Впрочем, несколько десятков тысяч униатов смогли перейти в католицизм совершенно открыто. В целом же, прямолинейная русификация дала обратный эффект - многие жители Холмщины и Подляшья куда острее почувствовали свое вообще-то сомнительное единство с остальной массой жителей Королевства Польского. Ксёндзы тут же стали использовать факт "новокрещения" для формирования у вновь обращённых польского национального самосознания. О масштабах тайного перехода жителей Холмщины и Подляшья из унии в католицизм свидетельствуют данные известного дореволюционного исследователя холмской проблемы В.А. Францева, который опирался на вполне официальную российскую статистику.

При всей её предвзятости отметим, что после царского указа от 17 апреля 1905 г., который провозгласил свободу вероисповедания, но не разрешил греко-католическую церковь в России, в Люблинской и Седлецкой губерниях начался массовый исход "православных" в католицизм. За три года в католичество перешли 170 тысяч человек, в основном это были жители Холмщины и Подляшья (3). Переход в иную веру, хотя и не столь массовый, продолжался и позднее, и общее число перешедших в католицизм жителей Холмщины и Подляшья, по данным некоторых историков, приближалось к 200 тыс. человек.

Тем не менее, в значительной части Холмщины, особенно на востоке и в центральной части региона, население оставалось русскоязычным и украиноязычным. У него было собственное, в корне отличное от польского, самосознание. Даже если кто-то и перешёл в католичество, к тому же зачастую лишь потому, что католической стала та церковь, в которой молились все поколения семьи. Молились, не особо задумываясь, по какому обряду это делается.

Проект о выделении Холмщины в отдельную губернию, - вспоминал митрополит Евлогий, - «который раза два-три выдвигали русские патриоты, систематически погребали правительственные канцелярии то в Варшаве, то (при Победоносцеве) в Петербурге. Значения проекта никто не хотел понять. Для правительственных инстанций дело шло просто о видоизменении черты на географической карте России. Между тем проект отвечал самым насущным потребностям холмского народа, он защищал от полонизации вкраплённое в административный округ Польши русское население, отнимал право рассматривать Холмщину как часть Польского края. Русские патриоты понимали, что выделение Холмщины в отдельную губернию было бы административной реформой огромного психологического значения» (4).

Польский вопрос в миниатюре

Осознание того, что Холмский вопрос – это польский вопрос в миниатюре, пришло очень быстро. Холмский проект уже после завершения «Великих реформ» неоднократно отклоняли в зародыше, однако параллельно принимали определённые меры по русификации края – через школы осуществлялось активное, порой даже нахрапистое продвижение православия. Но при этом почти не касались главного – экономической структуры. Тут ставка однозначно делалась на то, что русскими должны стать, прежде всего, помещики, а батраки «привыкнут».

Однако «перекрестить» униатов оказалось совсем непросто. К концу XIX века, только по официальной статистике Синода среди тех, кого формально перевели в православные, оставалось 83 тысячи «упорствующих», а у них было ещё около 50 тысяч некрещёных детей. А по неофициальным данным, только в Седлецкой губернии насчитывалось 120 тысяч «упорствующих» (5). Но уже в это время даже консерваторы во главе с К.П. Победоносцевым настаивали на исключительно «твёрдой» политике в Холмщине, вплоть до судебных приговоров в отношении униатов, не желающих креститься по-русски (6).

Такая позиция базировалась на решении Особого совещания, созданного Александром III сразу по воцарении – его члены просто постановили «считать упорствующих православными». Именно тогда впервые и прозвучал тезис о том, что «батраки привыкнут», а Победоносцев раз за разом ставил вопрос шире – вплоть до создания Холмской губернии. Авторитет известного консерватора при царе-миротворце был настолько велик, что от Особого совещания немедленно был направлен соответствующий запрос генерал-губернатору Привислинского края И.В.Гурко.

Но тот достаточно неожиданно выступил резко против, считая, что «тем самым Россия толкнёт остальных поляков в объятия немцев». Легендарный фельдмаршал, не замеченный в либерализме, считал, что «это (выделение Холмской губернии) только затруднит полицейские меры борьбы с униатами». Сама по себе полезная мера, при поспешности исполнения «лишала генерал-губернатора возможности следить за нитями пропаганды». Помимо этого, Гурко привёл и стратегический довод: разделение единых в экономическом и политическом смысле польских земель, «препятствовало бы успешно руководить задачами военной обороны в этом важнейшем пограничном районе» (7).

После смерти Александра III генерал-фельдмаршала Гурко в Варшаве сменил граф П.А.Шувалов, более известный по яркой дипломатической карьере. К немалому удивлению знавших его как консервативного патриота и славянофила, склонного порой к компромиссу с Европой, Шувалов сразу заявил себя ярым сторонником создания Холмской губернии.

«Необходимо соединить упорствующее население в одно целое и поставить прочную преграду между ним и городами Люблином и Седлецом – этими истинными очагами польско-иезуитской пропаганды» - писал граф в записке на имя молодого царя. Только что вступивший на престол Николай II, уже в силу насаждавшихся в царствование его отца традиций, успел пропитаться «великорусским духом» и сразу начертал на записке Шувалова: «Вполне одобряю».

Отнюдь не зря либералы назвали Шувалова «бесцветной фигурой на этом посту» (варшавского генерал-губернатора), напоминая, что он долгое время прожил в Берлине и явно подпал под прусское влияние. Нашлись и те, кто припомнил бывшему «герою» Берлинского конгресса продолжительную болезнь, вылившуюся среди прочего в несвободу от чужого влияния, прежде всего, немецкого – в польском вопросе.

Историк Шимон Ашкенази отмечал, что именно это сказалось на отношении Шувалова к выделению Холмщины, довольно самоуверенно называя точку зрения генерал-губернатора исключением (8). Шувалов, однако, не был исключением в ином – его, как и всех варшавских губернаторов, сторонники выделения Холмщины обвиняли в попустительстве полякам, а либералы – напротив, в грубой антипольской политике. Тем не менее, на посту Варшавского генерал-губернатора Шувалова вскоре сменил князь А.К. Имеретинский, который сразу поторопился напомнить императору, что поспешное решение Холмского вопроса «произвело бы удручающее впечатление на самого «благовидного» поляка» (9).

Упомянутые выше данные статистики, возможно, намеренно преувеличенные с целью подтолкнуть решение Холмской проблемы, неожиданно сыграли именно ту роль, которую от них ждали. К тому же их своевременно «приправили» сообщениями о выездах по Холмской епархии католического бискупа Ячевского в сопровождении свиты в исторических костюмах с хоругвями и польскими национальными флагами и о деятельности обществ «Opieki nad uniatami» и «Bracia unici».

Примечания
1. А. Погодин, польского народа в XIX веке, М. 1915, стр. 208
2. П. Струве, Два национализма. В сб. Струве П.Б., Россия. Родина. Чужбина, СПб, 2000, стр.93
3. Олійник П. Лихоліття Холмщини і Підляшшя // Шлях культурно-національного розвою Холмшини і Підляшшя в XIX і XX ст. Прага, 1941, стр. 66.
4. Митрополит Евлогий Георгиевский, Путь моей жизни, М. 1994, стр.152
5. Правительственный вестник, 1900, №10, Положение православных на окраинах
6. А.Ф.Кони, Из записок и воспоминаний судебного деятеля, «Русская старина», 1909, №2, стр.249
7. ЦГИАЛ, фонд Совета министров, д.76, опись 2, лист 32-33.
8. Szymon Askenazego, Galerdia Chelmska, Biblioteka Warszawska, 1909, т.1, ч.2, стр.228
9. ЦГИАЛ, фонд Совета министров, д.76, опись 2, лист 34.