Вышел октябрьский номер «Гала-Биографии» с моей статьей об истории любви Федора Достоевского и Аполлинарии Сусловой. Материала я перекопала для этой статьи много. Больше – разве что для статьи про Чайковского. Потому что… Ну, когда я пишу про «наше все» - в музыке, в литературе – я всегда стараюсь изучить материал и не допустить ошибок.
В данной ситуации забавно то, что я дважды в жизни к Аполлинарии Сусловой как бы подбиралась, но со стороны.
Сначала – когда читала все о Достоевском (и, как выяснилось, правды про Аполлинарию там было мало, ибо почему-то все основываются на в высшей степени недостоверных и фантастических мемуарах его дочери Любы, которая была ребенком, когда папа умер, и в основном сочиняла и домысливала, а не вспоминала свои «мемуары»).
В другой раз – изучая биографию восхитительной Надежды Сусловой, первой русской женщины, ставшей хирургом, младшей сестры Аполлинарии.
А вот с самой героиней, ставшей прообразом Полины в «Игроке», Настасьи Филипповны в «Идиоте», Катерины Ивановны в «Братьях Карамазовых», экзальтированной, мятущейся, не умеющей быть счастливой, не умеющей делать других счастливыми, жаждущей любви и не способной давать и принимать любовь, понимающей любовь только через мучение и мучительство, - с ней я близко познакомилась, только когда читала материалы для этой статьи. Ее дневник и сохранившиеся письма (ее к разным людям и разных людей к ней).
Увы, переписка ее с Достоевским практически не сохранилась. Всего несколько писем.
Зато сохранились дневники в том виде, в котором она бы наверняка не желала показывать их миру, потому что там она была откровенна в своем болезненном самолюбии, эгоцентризме, самолюбовании, во всем, что от людей обычно прячут. И признаюсь, пока я читала ее дневник (летом дело было, в электричке и на даче), я то и дело смеялась. И когда моя подруга узнала, что читаю я дневники и письма Аполлинарии Сусловой и так смеюсь, она удивилась… Пока я не начала ей зачитывать перлы.
Аполлинария Суслова, стриженая барышня, в том возрасте, в котором она познакомилась с Достоевским. Говорят, была пикантна, интересна, да еще и рыжая, сразу выделялась.
Настасья Филипповна в исполнении Юлии Борисовой.
…Да, да, конечно, это не предназначалось для публикации.
Но в наше время Суслова была бы блогершей. И наверное, в блогах писала бы так же, как в дневнике и письма, не задумываясь.
Основные темы?
Все – вульгарные ничтожества, я – утонченная, прекрасная и непонятая.
Все эти ничтожества ее возмущают до бешенства.
17 февр.
Мне опять приходит мысль отомстить. Какая суетность! Я теперь одна и смотрю на мир как-то со стороны, и чем больше я в него вглядываюсь, тем мне становится тошнее. Что они делают! Из-за чего хлопочут! О чем пишут! Вот тут у меня книжечка; 6 изданий и вышло в 6 месяцев. А что в ней? Lobulo восхищается тем, что в Америке булочник может получать несколько десятков тысяч в год, что там девушку можно выдать без приданого, сын 16-летний сам в состоянии себя прокормить. Вот их надежды, вот их идеал... Я бы их всех растерзала...
Все женщины, особенно нарядные и красивые, отвратительные и вульгарны, а некрасивые – смешны и жалки, и ах, как я блеснула на их фоне вчера, сегодня, иного дня…
Цитаты нет, среди тех, которые я себе выписала, не нашла, а книгу уже сдала в библиотеку, но уж поверьте мне на слово.
Скучно. Очень-очень скучно ей, где бы она ни была: в Париже, в Италии, в Цюрихе, в России. Она умирает со скуки. Но даже не задумывается, что причина этого в том, что она – богатая бездельница (хотя других клеймить богатыми бездельниками – это запросто). Борьба со скукой ведется разными способами, иной раз неожиданными (решила себя чаем потешить), но скука побеждает.
8 марта, вторник
Скука одолевает до последней крайности. Погода прекрасная, из окна моего пятого этажа чудесный вид, и я сижу в моей комнате, как зверь в клетке. Ни английские глаголы, ни испанские переводы - ничто не помогает заглушить чувство тоски. Я уже чаем хотела себя потешить, да нет, что-то плохо помогает.
Много плачет. То и дело плачет. Слезы ее стоили явно дешево и легко ей давались. Мой любимый эпизод – это когда она явилась к католическому священнику, о котором слышала, как о душевном человеке, и чего-то от него ждала для себя – она не объясняет, чего, - и вот, придя к незнакомому и занятому человеку, она с порога начинает рыдать, и продолжает рыдать, ничего не говоря… Я представляла эту сцену глазами бедного священника!
14 февр.. воскресенье. Париж
Вчера была у Гер. Я была ужасно расстроена все эти дни и плакала дорогой, когда ехала к Г. ... Но мне казалось, что я найду в нем что-то очень хорошее. Мне представлялся идеал кроткого старика, проникнутого любовью и горестью. Вхожу я в час. Никого нет. Долго стояла, не зная, куда идти.
Наконец услыхала, кто-то кашляет за какой-то дверью. Я по стучала. "Аминь", - закричал голос громко.
- Извините, - начала я, отворяя дверь.
Я вошла; толстый сильный мужчина сидел за конторкой и что-то писал. Странно, что он мне показался совсем другим, чем в церкви.
- Что вам нужно? - сказал, приподняв голову и с видом суровым и нетерпеливым.
Такой прием окончательно сразил меня. Нервы мои и без того были в сильной степени раздражены. Я чувствовала рыдание в груди и не могла выговорить ни слова.
- Ну, - сказал он, смотря на меня с недоумением и досадой.
Тут я не выдержала и зарыдала. Он стал смотреть в окно. В эту минуту кто-то постучался в дверь. Вошел какой-то работник и рассуждал с ним о покупке каких-то вещей и напечатании каких-то объявлений. 0тец торговался, как жид. Эти рассуждения дали мне время прийти в себя. "Ты русская", - сказал он мне по уходе постороннего человека.
- У вас, верно, есть духовник какой-нибудь. Зачем же вы не шли к m-eur В. ..
- Я вас прошу меня извинить, что я к вам; я это сделала по неопытности, мне о вас говорили.
- Ничего, ничего, - ответил отец снисходительно, - но я думаю, что было бы гораздо приличнее вам идти к ваш [ему] духовнику.
Я стояла молча, опустив голову на грудь.
- Чем я могу быть вам полезен? - спросил он несколько мягче.
Я долго не могла говорить.
- Желаете получить какое-нибудь место? Денег нет у вас, нет родных, друзей? - начал скоро отец. - Или же согрешили против закона нравственности? - спросил он особенно строго.
Я вспыхнула и невольно подняла голову. Видя, что я не отвечаю, видя, что что-то другое, [он] не мог понять, чего от него хотят, наконец, как-то, должно быть, догадавшись, начал говорить о Боге, но таким тоном, как будто говорил урок, даже глаза закрыл.
В заключение он мне сказал, что все мои мысли - это вздор. Что если есть на земле преступление и страдание, то есть и закон. А что страдают только ленивцы и пьяницы. А император Александр - идеал государя и человека.
И ведь прав был падре! И против закона нравственности она согрешила, не раз. И мысли ее - вздор. И страдают так, как страдала она, путешествуя по Европе и всегда имея деньги на любую прихоть, только лентяи.
Считает себя революционеркой и передовой женщиной. Что не мешает ей преклоняться перед титулами, и своего друга, весьма революционно настроенную писательницу графиню Елизавету Салиас-де-Турнемир, в письмах называет не иначе как «Графиня». С большой буквы.
Постоянно страдает. Страдания – ее воздух, еда, вода, без них она бы, мне кажется, зачахла. Очень любит жаловаться на здоровье. Жалуется постоянно. Если учесть, что прожила она долго и не болела, все хвори, на которые она жаловалась, были явно нервического характера, от скуки все, от скуки, и нервы растерзанные, расшатанные, раздраженные или еще там какие-то, на которые она жалуется в каждой второй дневниковой записи, тоже от скуки.
Июня 22. Пятница
Добрейшая Графиня!
Я сейчас получила письмо от m-me Маркович, адресованное в Версаль. Она меня уведомляет, что Бенни начал узнавать о возможности женщине посещать медицинские лекции и ему обещали, что можно. Она мне пишет, чтоб я приехала в Париж: бумагами сестры (в четверг 28 июня), предполагая, что я в Версале. Это значит уже начинать дело. Вы себе представить не можете, как я рада за мою сестру! Я готова все бросить и ехать в Париж, но, к счастью, у меня нет никаких бумаг сестры.
Сегодня же я получила письмо от отца, который мне пишет, что я могу оставаться за границей столько, сколько нахожу нужным, и просит меня узнать, можно ли где за границей слушать медицинские лекции моей сестре. Он только что получил письмо сестры об изгнании женщин из Медицинской Академии и просит меня ее утешить. Какой он добрый, Графиня! Он делает гораздо больше, чем можно требовать, и мне совестно перед ним, что он трудится и зарабатывает деньги, на которые я живу в свое удовольствие за границей. Он от меня никогда не спрашивает отчета, а только пишет всегда, когда и сколько прислать денег.
Я ему писала, что во время моей болезни Вы были со мной, и он в самых горячих выражениях благодарит Вас.
Я сейчас же буду писать моей сестре, чтоб она ехала или присылала свои бумаги.
Я привыкла с Вами советоваться и к Вам во всех случаях обращаться, Графиня. Вы меня извините, если письма иногда бестолковы.
У нас здесь хорошая погода, но изредка бывают ненастные дни.. Отец пишет, что в России страшная засуха, в южных губерниях все хлеба погорели.
До свидания, желаю Вам быть здоровой.
В свободное время, надеюсь, мне напишите, что не оставите меня без известий о Вас.
Ваша А. Суслова.
P.S. Мое здоровье гораздо лучше, но я думаю, что зимой, особенно если буду хандрить, - нездоровье возвратится.
Постскриптум я выделила, потому что он меня особенно умилил.
Кстати, Графиня в конце концов не выдержала и посоветовала барышне выйти замуж и родить детей.
«Жениться вам надо, барин!»
Отец же, когда старшая дочка вернулась и поселилась с ним, писал: «Со мной поселился враг рода человеческого!»
Про отца, кстати, тоже очень интересно, но это уже в статье все есть, тут у меня - дополнения.
Эх, вот бы материальные возможности госпожи Сусловой - да какому-нибудь человеку, который бы просто не умел скучать и хандрить, таких же много, людей, которые одержимы не своей личностью, а делом, интересом, искусством, да Боже мой... Любому талантливому и бедному.
Про ее роман с Достоевским – читайте мою статью, надеюсь, будет интересно. Мне писать было интересно.
Но туда не вошли, конечно, мучительные отношения с Розановым, ее вторым мужем – для него мучительные.
Ее злобная зависть к преуспевшей во всем сестре Надежде: настолько завидовала, что – живя в доме брата, вместе с родителями – когда приезжала Надежда, не желала спать с ней под одной крышей, уходила с подушкой и одеялом в сад.
Ну, и тот милый момент, что в старости она поддерживала черносотенцев. Так что «как жид», брошенное ею в адрес католического священника, для нее имело особенное значение.
И, кстати, о «жидах».
В 43 года влюбилась в приятеля своего мужа, студента Гольдовского. Дружила, кстати, с его мачехой. Студент Гольдовский на чувства Аполлинарии Прокофьевны, тогда уже госпожи Розановой, не ответил. И более того, влюбился в молодую девушку, «прелестную поповну». Далее – свидетели немного путаются в показаниях, но общая картина такова: госпожа Розанова сначала доносит отцу Гольдовского на свою подругу, якобы мачеха с пасынком состоят в любовной связи. Скандал не получился. Тогда она, цитирую Розанова: «Его одно неосторожное письмо ко мне с бранью на Александра III она переслала жандармскому полковнику в Москве, и его «посадили», да и меня стали жандармы «тягать на допросы». Мачеху его, своего друга Анну Осиповну Гольдовскую, обвинила перед мужем в связи с этим студентом Гольдовским и потребовала, чтобы я ему, своему другу – ученику – писал ругательские письма. Я отказался. Она бросила меня».
Не знаю, чем у Гольдовского с поповной кончилось. А интересно бы узнать. Вряд ли что-то получилось, но - каков роман, какая пропасть, которую легко перескочить атеисту, и невозможно - верующему.
Себя же при всем при этом считала вечной страдалицей.
“… Я была много раз оскорблена теми, кого любила, или теми, кто меня любил, и терпела… но чувство оскорбленного достоинства не умирало никогда, и вот теперь оно просится высказаться. Все, что я вижу, слышу каждый день, оскорбляет меня, и, мстя ему, я отомщу им всем. Я не хочу его убить, потому что это слишком мало. Я отравлю его медленным ядом. Я отниму у него радости, я его унижу…” – это она еще в молодости писала.
Такой и осталась – до старости.
Ее защитники (современные) пишут, что много клеветали, мол, на нее.
Но – письма, дневники, факты. Формулировки - грубые, хамские.
Ее приемная дочь – утонула или утопилась? Утонула – считают защитники. Утопилась – мне так кажется, что выжить рядом с такой женщиной, какой была Аполлинария Прокофьевна, невозможно.
Да и то, что черносотенцев она активно поддерживала, для меня очень много о ней говорит омерзительного, куда больше, чем все жалобы Розанова.
Можно сказать, что не будь она такой «монстрой», она бы не вдохновила Достоевского, не были бы созданы самые яркие из его женских образов…
Только вот – не были бы вовсе созданы его романы, если бы не вторая его жена, Неточка Сниткина, обожавшая в равной степени и Федю, и гения Достоевского, создавшая ему уютный мир, в котором он мог писать.
Но что меня не перестает изумлять во всех этих страстях…
То, что людям нужны вот такие дискомфортные отношения. То, что они их длят, а если отношения не получаются дискомфортными сразу – стараются что-нибудь сделать такое, чтобы вызвать скандал, переживания, слезы, потом сладостное прощение, а потом – снова скандал…
И в наше время ведь такие есть. Упивающиеся болью. Не физической, БДСМ-то я понимаю. Нет, моральными страданиями, унижениями, когда тебе делают больно, когда ты делаешь больно, мучительство – как основа любви, как поленья, благодаря которым разжигается страсть…
Нет, мне не понять.
Но с Достоевским у них было бурно. Это да. Пожалуй, не будь в его жизни истерички Марии Дмитриевны, первой жены, и монструозной Аполлинарии Прокофьевны, не оценил бы он такую тихую домашнюю девочку со стальным хребтом, какой была Анна Сниткина. Хребта-то он сразу не понял, не почувствовал, а что тихая и милая - увидел. И вот этого бы - нет, не оценил бы, если бы прежде дважды не пережил такие мучительные отношения.
Достоевскому было сорок четыре года. Жилось нелегко, донимали кредиторы, болезни брата и жены. И вдруг этот безрадостный фон осветила нечаянно нагрянувшая любовь - случился страстный роман…
При каких обстоятельствах впервые встретились эта страстная девица и мрачный, уходящий мыслями в себя писатель, доподлинно неизвестно.
Как утверждает дочь писателя, отношения завязались неожиданно: писатель получил письмо от почитательницы своего творчества Аполлинарии Сусловой.
В нём она смело призналась в любви своему кумиру. Автор нашумевших «Записок из Мёртвого дома» был популярен у тогдашней молодёжи, и Аполлинария неизменно бывала там, где можно было встретить великого писателя.
Он и сам замечал, читая на литературных вечерах новое произведение, как загорались глаза у высокой и стройной слушательницы с волосами рыжего оттенка.
Глаза как у кошки, которыми она смотрела гордо и высокомерно. Прошло немного времени, и Фёдор Михайлович ответил незнакомке взаимностью.
Аполлинария - крестьянка по происхождению и до 15 лет росла в деревне, а затем вместе с младшей сестрой Надеждой воспитывалась в частном пансионате в Москве, куда дочерей определил отец - Прокофий Суслов, человек незаурядный, начитанный, бывший крепостной графа Шереметева.
Он накопил денег и выкупил свою свободу ещё до отмены крепостного права. Получив вольную, Суслов остался верен своему хозяину и оставался на службе у графа.
Он постоянно проживал в Петербурге, выполняя обязанности управляющего делами и всеми огромными имениями Шереметевых.
Многое поражало писателя в этой страстной натуре - Аполлинарии. Её готовности пойти на какой угодно подвиг сопутствовал неистребимый эгоизм.
Вызывающее нежелание следовать нормам и приличиям, которые она считала предрассудками общества, переплеталось с уважением русских народных традиций и обычаев. В одном характере все противоречия прекрасно уживались.
Писатель предложил Аполлинарии поехать в Европу, где их ничто не отвлечёт от чувств: ни работа писателя в издательстве, ни надоедливые кредиторы, ни бесконечные хвори супруги.
Но возникшие проблемы с журналом «Время» и ухудшение самочувствия жены Марии Дмитриевны, которую врачи настоятельно рекомендовали увезти из Петербурга, не позволяли мечтам сбыться.
Фёдору Михайловичу необходимо было заняться этими неотложными житейскими делами: увезти во Владимир обречённую жену, найти надёжную семью для присмотра за пасынком Пашей.
Достоевский уговорил Суслову поехать одной, без него. От нетерпения поскорее переменить обстановку, она уехала в Париж и настойчиво стала звать его в письмах.
Однако он со встречей не торопился, прошло несколько месяцев после расставания, и лишь взволнованный тем, что любовница вдруг замолчала - последние три недели ни строчки не получил от неё - писатель отправился в путь.
Правда, внезапное молчание Аполлинарии не помешало Федору Михайловичу задержаться на три дня в Висбадене и попытать рулеточного счастья.
«С той самой минуты, как я дотронулся до игорного стола и стал загребать пачки денег, - моя любовь отступила как бы на второй план», - кается он в «Игроке» устами главного персонажа Алексея Ивановича.
Три дня прошли, страсть утолена, выигрыш, чуть ли единственный случай в жизни Достоевского, когда рулетка благосклонно к нему отнеслась, был разделен между умирающей женой и ждущей на берегу Сены любовницей.
За эти три дня весточки от неё так и не было, зато письмо ждало его в Париже, которое Аполлинария оставила за неделю до приезда друга.
«Ты едешь немножко поздно… Ещё очень недавно я мечтала ехать с тобой в Италию и даже начала учиться итальянскому языку: - всё изменилось в несколько дней. Ты как-то говорил, что я не скоро могу отдать своё сердце. Я его отдала в неделю по первому призыву, без борьбы, без уверенности, почти без надежды, что меня любят… Ты меня не знал, да и я сама себя не знала. Прощай, милый!» - прочитал признание Достоевский.
Новый роман у влюбчивой его подруги не складывался: её возлюбленный, студент-испанец Сальвадор, уже через пару недель избегал встреч, а если скрыться от Аполлинарии не удавалось, ловко находил объяснения невозможности встреч.
Молодой любовник клялся, что очень занят, утомлён занятиями, сказывался больным, подсылал своего приятеля с заверениями в любви, но невозможностью свиданий.
А когда русская любовница случайно встретила его на улице, «умирающий» объяснил, что нашлись проблемы, помешавшие свиданию… Свидетелем этих любовных переживаний Аполлинарии невольно оказался Достоевский. Она то убегала от него, то вновь возвращалась.
В семь утра поднимала с постели после бессонной ночи и делилась своими сомнениями, надеждами, тащила его по парижским улицам, рассчитывая на случайную встречу с Сальвадором.
Фёдор Михайлович уговаривал уехать из Парижа, убеждал, что этот проходимец бросил её бесповоротно. «Успокойся, я буду тебе как брат», - утешал невезучую подругу преданный друг, и она согласилась в начале сентября выехать в Италию.
Неспокойно было на сердце и у писателя. Личные переживания об оставленной в России семье не оставляли его в покое, он стал замечать, что мысли его часто возвращаются к умирающей жене – несчастной, брошенной им женщине, понял, что тоскует по России, пасынку Паше. Даже Полина не могла спасти его от поселившейся в сердце грусти.
Вместе они выехали в Берлин, где, как и условились в начале своего путешествия, расстались: Аполлинария вернулась снова в Париж, а Достоевский перед Петербургом заехал в Гамбург, славившийся игорными домами.
Здесь он проиграл всё до копейки, но спасла Полина, приславшая из Парижа 350 франков, на которые писатель и выехал в Петербург.
Отношения постепенно осложнялись разными обстоятельствами, несхожестью характеров, а вскоре и вовсе стали затруднять обоим жизнь.
«Аполлинария – больная эгоистка, - жаловался писатель сестре Сусловой после их окончательного разрыва. – Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны… Я люблю её ещё до сих пор, очень люблю, но я уже не хотел бы любить её. Она не стоит такой любви. Мне жаль её, потому что, предвижу, она вечно будет несчастна. Она никогда не найдёт себе друга и счастье. Кто требует от другого всего, а сам избавляет себя от всех обязанностей, тот никогда не найдёт счастья».
Сусловой в ту пору было 27 лет. Как и предвидел писатель, жизнь у неё не сложилась. Бывшая любовница знаменитого писателя вынужденно уехала на жительство в провинцию, была под надзором полиции.
«Она действительно была великолепна. Я знаю, что люди были совершенно ею покорены, пленены», - восторженно отзывался о «великолепной» Аполлинарии Василий Розанов – писатель, философ, в жизнь которого она ворвалась, очень скоро превратив её в ад.
Предвижу: она будет несчастна (Достоевский и Апполинария Суслова)
Будучи моложе её на 16 лет, он женился на ней. Ненависть к мужу после расставания с Достоевским Аполлинария выражала открыто и неистово, она долго не могла прийти в себя, посылала бывшему любовнику письма, втайне надеясь, что всё у них ещё сложится.
Однако время шло. Фёдор Михайлович похоронил жену, вторично женился на своей помощнице Анне Григорьевне Сниткиной.
Молодая жена тайком познакомилась с соперницей, она боялась, что старая привязанность возобновится. Но роль разлучницы Сусловой не удалась. В 43 году её настигла «последняя» жгучая любовь к студенту, гостившего у Розановых в доме.
Студент сильно пострадал от этой роковой женщины, которая, не встретив взаимности, осложнила ему жизнь - он любил другую, а смириться с чужим счастьем Суслова не могла.
Аполлинария Суслова остаток своей жизни провела в одиночестве. Она умерла в Севастополе в 1918 году в 78 лет.
С её властной и увлекающейся натуры великим Достоевским написаны блистательные женские образы в бессмертных романах классика – Полины из «Игрока», Настасьи Филипповны из «Идиота», Грушеньки и Катерины из «Братьев Карамазовых»…
В своей откровенной прозе запечатлел ее и талантливый философ Розанов. Но жизнь прототипа женских литературных образов увы, прошла бездарно, и доброй памяти она о себе не оставила…
Инна ИНИНА
). Сестра Надежды Сусловой .
Роман с Достоевским
«Полина приехала из русской провинции, где у неё были богатые родственники, посылавшие ей достаточно денег для того, чтобы удобно жить в Петербурге. Каждую осень она записывалась студенткой в университет, но никогда не занималась и не сдавала экзамены. Однако она усердно ходила на лекции, флиртовала со студентами, ходила к ним домой, мешая им работать, подстрекала их к выступлениям, заставляла подписывать протесты, принимала участие во всех политических манифестациях, шагала во главе студентов, неся красное знамя, пела Марсельезу, ругала казаков и вела себя вызывающе… Полина присутствовала на всех балах, всех литературных вечерах студенчества, танцевала с ними, аплодировала, разделяла все новые идеи, волновавшие молодежь… Она вертелась вокруг Достоевского и всячески угождала ему. Достоевский не замечал этого. Тогда она написала ему письмо с объяснением в любви. Это письмо было найдено в бумагах отца, оно было простым, наивным и поэтичным. Можно было предположить, что писала его робкая молодая девушка, ослепленная гением великого писателя. Достоевский, растроганный, читал письмо Полины…»
Свидетельство дочери Достоевского в первой своей части является заведомой неправдой. Суслова вообще не могла быть студенткой: в 60-х гг. XIX века в России попросту не существовало высшего женского образования. Женщины могли появляться на лекциях только в качестве вольнослушательниц, причём университетское начальство смотрело на это неодобрительно, а о претензии на допуск к экзаменам не могло быть и речи (см. историю Высших женских курсов). Активное участие Сусловой в студенческой жизни было возможно только в амплуа возлюбленной какого-нибудь революционно настроенного студента (но свидетельств такого рода нет). Что касается истории знакомства Сусловой и Достоевского, то версия дочери писателя представляется вполне правдоподобной.
Вскоре у Достоевского и его поклонницы завязался роман. Писатель не отказывал возлюбленной в её просьбах: так, например, её повесть «Покуда», довольно слабая и претенциозная, всё-таки была напечатана в журнале братьев Достоевских «Время». Дальнейшие отношения Сусловой и Достоевского можно охарактеризовать как «любовь-ненависть». Фёдор Михайлович постоянно слышал от Аполлинарии упрёки, требования развестись со «своей чахоточной женой». Потом Достоевский напишет:
«Аполлинария - больная эгоистка. Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны. Она требует от людей всего, всех совершенств, не прощает ни единого несовершенства в уважении других хороших черт, сама же избавляет себя от самых малейших обязанностей к людям».
После очередной ссоры, вместо запланированной совместной поездки в Европу , Аполлинария Суслова отправилась в Париж одна. Ф. М. Достоевский приехал во Францию чуть позже… Аполлинария уже не ждала его; у неё появился новый знакомый-француз. Вот как пишет Любовь Федоровна Достоевская о дальнейшем развитии событий:
«Весной Полина написала отцу из Парижа и сообщила о неудачном окончании её романа. Французский возлюбленный обманул, но у неё не хватало сил покинуть его, и она заклинала отца приехать к ней в Париж. Так как Достоевский медлил с приездом, Полина грозилась покончить с собой - излюбленная угроза русских женщин. Напуганный отец наконец поехал во Францию и сделал все возможное, чтобы образумить безутешную красавицу. Но так как Полина нашла Достоевского слишком холодным, то прибегла к крайним средствам. В один прекрасный день она явилась к моему отцу в 7 часов утра, разбудила его и, вытащив огромный нож, заявила, что её возлюбленный - подлец, она хочет вонзить ему этот нож в глотку и сейчас направляется к нему, но сначала хотела ещё раз увидеть моего отца… Я не знаю, позволил ли Фёдор Михайлович себя одурачить этой вульгарной комедией, во всяком случае, он посоветовал Полине оставить свой нож в Париже и сопровождать его в Германию. Полина согласилась, это было именно то, чего она хотела».
После смерти первой жены Ф. М. Достоевский предложил Аполлинарии Сусловой выйти за него, но она отказалась. Их отношения продолжали оставаться нервными, неясными, мучительными прежде всего для Фёдора Михайловича. Некоторые полагают, что для Сусловой Достоевский был не великий писатель , а всего лишь поклонник ; утверждают даже, что и книг его она почти не читала, а потому-де весь богатый внутренний мир Фёдора Михайловича для неё словно и не существовал. И когда Достоевский написал Аполлинарии в одном из писем: «О милая, я не к дешевому необходимому счастью приглашаю тебя…», для неё это были лишь слова.
Совсем по-другому отнеслась к предложению Ф. М. Достоевского молодая стенографистка Анна Сниткина : она была согласна на любое приглашение, к любому счастью - лишь бы с Фёдором Михайловичем. Анна Сниткина готова была раствориться в нём, пожертвовать себя ему. Аполлинария, напротив, жаждала отнюдь не покорного служения гению , но личной свободы.
После окончания романа с Ф. М. Достоевским Аполлинария Суслова сожгла многие компрометирующие её бумаги, в том числе и письма к ней писателя. Тайны их бурных и необычных отношений так и канули в историю, оставив исследователям только догадки и предположения. Критики не раз находили черты Сусловой в некоторых образах великого классика - Полины («Игрок»), Настасьи Филипповны («Идиот»), Катерины и Грушеньки («Братья Карамазовы»). Уже расставшись с Аполлинарией, Достоевский напишет: «Я люблю её до сих пор, очень люблю, но уже не хотел бы любить её».
Брак с Василием Розановым
Когда Василий Розанов познакомился с Аполлинарией Сусловой, он был ещё гимназистом , ей было далеко за тридцать. В. В. Розанову было известно, что Аполлинария была брак со стороны университета препятствий нет». Невесте на тот момент исполнилось 40 лет, жениху - 24.
Из-за разницы в возрасте и взбалмошного характера Аполлинарии семейная жизнь с В. Розановым постепенно становилась кошмаром. Она устраивала мужу публичные сцены ревности и одновременно флиртовала с его друзьями. В.В. Розанов, безусловно, очень страдал. Как утверждает в своих воспоминаниях дочь В.В. Розанова, Татьяна, «Суслова насмехалась над ним, говоря, что он пишет какие-то глупые книги, очень оскорбляла, а в конце концов бросила его. Это был большой скандал в маленьком провинциальном городе».
Аполлинария Суслова дважды уходила от Василия Розанова. Как ни странно, он все ей прощал и просил вернуться обратно. В одном из писем года В.В. Розанов писал ей:
«…Вы рядились в шелковые платья и разбрасывали подарки на право и лево, чтобы создать себе репутацию богатой женщины, не понимая, что этой репутацией Вы гнули меня к земле. Все видели разницу наших возрастов, и всем Вы жаловались, что я подлый развратник, что же могли они думать иное, кроме того, что я женился на деньгах, и мысль эту я нес все 7 лет молча… Вы меня позорили ругательством и унижением, со всякими встречными и поперечными толковали, что я занят идиотским трудом».
Когда В.В. Розанову посчастливилось повстречать другую женщину, свою будущую жену Варвару Дмитриевну, Аполлинария не давала Розанову развода 20 лет, обрекая новую семью на дополнительные трудности и страдания.
Смерть
Аполлинария Суслова скончалась в возрасте 78 лет в году (в год смерти жены Достоевского). Через год не стало и В.В. Розанова. Незадолго до смерти Розанов вспомнил об Аполлинарии: «С ней было трудно, но её было невозможно забыть».
Федор Михайлович Достоевский – один из величайших мыслителей XIX века, чьи пророческие размышления о революции и человеческом грехе впоследствии переосмыслялись русскими религиозными философами и западными писателями-экзистенциалистами. Подобно настоящему пророку, Достоевский искал спасение для человеческого духа, которое, по его мысли, возможно достичь лишь с помощью страдания.
Существует некий всечеловеческий идеал, не достигая который человек страдает, ощущая свою ущербность и слабость к земным страстям. Любовь в нашем земном понимании есть страдание по мысли Достоевского. В его работах мы практически не найдём образа чистого непорочного чувства, но страсть, разрывающую душу.
Героиня его произведений не самодостаточная и сильная Наташа Ростова, не наивная тургеневская девушка, а вечно страдающая душа, узница своих обиды и разочарования. От внутренних противоречий она убивает всё живое вокруг, сжигая пламенем страсти мужское сердце, столь падкое на красоту. Многие исследователи жизни Фёдора Михайловича отмечают, что его произведения во многом автобиографичны: он словно переживал внутренние войны в своих романах, из чего можно сделать вывод о прототипах женских образов.
Женщиной, с которой, по мнению многих исследователей, был списан образ роковых героинь в романах “Идиот” и “Игрок”, была Аполлинария Суслова. Родилась будущая возлюбленная великого писателя в Нижегородской губернии (с. Папино) в 1840 году в семье богатого купца и фабриканта Прокофия Суслова. Помимо самой Полины в семье была ещё одна дочь (младшая) – Надежда, которая в будущем станет первой женщиной-врачом в России. Юные годы сёстер прошли в пансионе благородных девиц, а уже в 1859 году девушки переехали в Санкт-Петербург.
Аполлинария и Надежда вращались в студенческих кругах, на тот момент увлеченных социалистическими идеями. Старшая сестра часто ходила на демонстрации, а младшая стала членом подпольной организации “Земля и Воля”. Мысль о женской эмансипации была очень близка молодым свободолюбивым девушкам, правда, повлияет она на жизнь обеих совершенно по-разному.
В 1861 году Аполлинария Суслова впервые посетила открытую лекцию Достоевского и влюбилась в него. Подобно пушкинской Татьяне, она без страха и сомнения пишет пламенное письмо-признание. Фёдору Михайловичу на тот момент было 40 лет, он был уже известный писатель, возглавлял журнал “Время”, правда, в личной жизни всё было не так гладко.
Жена Достоевского, будучи больна чахоткой, давно не жила с ним, но он продолжал помогать ей. Известно, что их отношения ещё до болезни зашли в тупик – Мария Дмитриевна изменяла ему. С письмом юной Поли в кромешную тьму разочарования от женщин проник лучик надежды. Аполлинария влюбляет в себя великого писателя, он печатает её первый не очень талантливый рассказ “Покуда” в своем журнале.
Молодая любовница просит бросить “чахотную” жену, но совесть не позволяет ему сделать этого. Возможно, именно эта преданность устоявшимся правилам, которые юная нигилистка полностью отвергала как “фарс”, оттолкнула её от светлого образа писателя-страдальца.
Через три года, на грани разрыва отношений, они решаются на попытку всё наладить, встретившись в Париже. Фёдор Михайлович долгое время не мог выехать из-за своих долгов (он был игрок). Когда заждавшийся встречи писатель всё таки приезжает в Париж, Аполлинария говорит, что уже слишком поздно: у неё появился любовник, молодой испанец с “гордым и самоуверенно дерзким лицом” , но она для него была всего лишь увлечением.
Достоевский пытается успокоить её, говоря о том, что она необыкновенная девушка, а этот мерзавец даже “не Лермонтов” . Для того, чтобы забыть на время о горечи, они вместе едут в Германию. В Баден-Бадене Фёдор Михайлович проигрывает огромную сумму в казино. Полина, находясь ещё в мечтах об испанце, мучает писателя своим двойственным поведением. Это путешествие не принесло положительных результатов: доехав вместе до Парижа, они расстаются. Суслова остаётся во Франции, а Достоевский возвращается в Россию.
Несколько лет, воспоминания о которых отразятся в её дневнике, Аполлинария Прокофьевна проведёт в Европе. Большое количество поклонников, сменяющиеся города, события – всё ей становится всё в тягость, вокруг она видит пустоту:
“… Мне опять приходит мысль отомстить. Какая суетность! Я теперь одна и смотрю на мир как-то со стороны, и чем больше я в него вглядываюсь, тем мне становится тошнее. Что они делают! Из-за чего хлопочут! О чем пишут! Вот тут у меня книжечка: шесть изданий и вышло в шесть месяцев…. Lobulo восхищается тем, что в Америке булочник может получить несколько десятков тысяч в год, что там девушку можно выдать без приданого, что шестнадцатилетний сам в состоянии себя прокормить. Вот их надежды, вот их идеал. Я бы их всех растерзала…”.
Мария Дмитриевна умирает весной 1864 года. Тогда писатель с чистой совестью делает предложение своей возлюбленной, но она, конечно, отказывается. Обида была сильнее желания стать счастливой. В дальнейшем они расстанутся окончательно, последнее письмо придёт от нее в 1867 году, когда Федор Михайлович был уже женат на молодой стенографистке Анне Сниткиной. Да и сама Аполлинария всё-таки выйдет замуж, но уже будучи сорокалетней женщиной, за молодого журналиста 24-летнего Василия Розанова, будущего русского философа.
Влюбленный юноша видел в ней что-то трагически надрывное, как и Достоевский когда-то. Красота страдальческого лица разжигала внутри Розанова интерес к её душе. Правда, в течение 7 лет, она постоянно изменяла ему, при этом обвиняя его во всех смертных грехах. Нет, не счастья хотела эта женщина, а окончательного падения в бездну. Умирает она у 1918 году в Крыму.
Идея равенства мужчин и женщин помогла Надежде сделать блестящую карьеру, преодолев все трудности, и стать первой женщиной врачом в России, а Апполинарии, увы, нет. Раннее разочарование в мужчинах, как в существах слабых, не умеющих сделать решительный шаг на пути к свободе, погубило в сердце юной энтузиастки веру в возрождение. А ведь она мечтала посвятить себя “хождению в народ”, но зацикленность на внутренних обидах не дала ей этого сделать. В конечном счёте её независимость принимала уродливую форму желания властвовать и мстить:
“… Я была много раз оскорблена теми, кого любила, или теми, кто меня любил, и терпела… но чувство оскорбленного достоинства не умирало никогда, и вот теперь оно просится высказаться. Все, что я вижу, слышу каждый день, оскорбляет меня, и, мстя ему, я отомщу им всем.<…>Я не хочу его убить, потому что это слишком мало. Я отравлю его медленным ядом. Я отниму у него радости, я его унижу…”.
Достоевский показал себя прекрасным психологом, запечатлев её в автобиографическом романе “Игрок” в образе Полины . Она – молодая падчерица в семье отставного генерала, в доме которого главный герой Алексей Иванович работает учителем. Полина влюблена во француза де-Грие , в свою очередь в неё влюблен англичанин Астлей и сам Алексей . Ради неё главный герой идёт играть в рулетку, чтобы восполнить проигранное её бабушкой состояние. Она денег не принимает, отталкивая его всё время, а через два года он узнает, что за всю свою жизнь любила Поля только его.
Странная, мучительная история любви не заканчивается ничем: Полине всё время мешала её гордость. Другой яркий образ, запечатлевший характер Аполлинарии – образ Настасьи Филипповны в романе “Идиот” , которая, будучи обижена в юности господином Тоцким, превращается в безжалостную, но глубоко страдающую женщину. На протяжении всего романа она словно ищет смерти, делая себя предметом купли-продажи, разыгрывая себя, как игрушку, за деньги между мужчинами, и, в конце концов, доводит Рогожина до исступления: он убивает её. Полина и Настасья Филипповна пленяли мужчин красотой и обманчивой страстью, лишь для того, чтобы увидеть их страдание и падение. Они роковые женщины, обреченные на конец, в таких образах нет воздуха, она затворницы в кельях своей бесконечной гордости и боли, которую простить не в силах.
От Аполлинарии Сусловой практически ничего не осталось, кроме её дневника, нескольких писем и парочки рассказов, зато её образ плеядой роковых образов проходит через позднее творчество Достоевского. Она была страдающей душой, которая была не в силах измениться, вся её жизнь – крест на своем счастье. Но именно она смогла отразиться в этих печальных зарисовках русской души, жаждущей апокалипсического конца.
ВИКТОРИЯ ЕДИНА
К ней применимы все эпитеты - яркая, незабываемая, талантливая, пустая, надменная, скандальная… Может быть, именно за это «сопряжение несопряжимого» и любили Аполлинарию Суслову два русских гения - Федор Достоевский и Василий Розанов? Но такая любовь принесла им лишь страдания. Впрочем, и сама она от этих страстей ничего не выиграла, видимо, умела лишь разрушать, искусство созидать было не для нее.
Ослеплена гением
ЕЕ ОТЕЦ, Прокофий Суслов, начал жизнь крепостным крестьянином графов Шереметевых, а затем выбился в купцы и фабриканты. Дочерям Аполлинарии и Надежде он решил дать настоящее образование. Надежда стала первой русской женщиной-врачом, а Аполлинария…
Сначала она училась в пансионе благородных девиц, потом семья Сусловых перебралась в Петербург, и здесь девушка стала посещать лекции в университете. Сразу попала в водоворот студенческого движения: политическая борьба, демонстрации. В 1861 году Аполлинария Суслова впервые услышала Достоевского. Ему было сорок, ей двадцать один. Он - маститый писатель, его лекции имеют успех у молодежи.
Любопытен портрет Сусловой той поры в воспоминаниях дочери писателя - Любови Федоровны Достоевской: «Полина приехала из русской провинции, где у нее были богатые родственники, посылавшие ей достаточно денег для того, чтобы удобно жить в Петербурге.
Каждую осень она записывалась студенткой в университет, но никогда не занималась и не сдавала экзамены. Однако она усердно ходила на лекции, флиртовала со студентами, ходила к ним домой, мешая им работать, подстрекала их к выступлениям, заставляла подписывать протесты, принимала участие во всех политических манифестациях, шагала во главе студентов, неся красное знамя, пела Марсельезу, ругала казаков и вела себя вызывающе… Полина присутствовала на всех балах, всех литературных вечерах студенчества, танцевала с ними, аплодировала, разделяла все новые идеи, волновавшие молодежь… Она вертелась вокруг Достоевского и всячески угождала ему. Достоевский не замечал этого. Тогда она написала ему письмо с объяснением в любви.
Это письмо было найдено в бумагах отца, оно было простым, наивным и поэтичным. Можно было предположить, что писала его робкая молодая девушка, ослепленная гением великого писателя. Достоевский, растроганный, читал письмо Полины…»
Объективна ли была дочь писателя, судить не нам. Но то, что у Достоевского и молодой студентки завязался роман, известно доподлинно. Переписка. Тайные встречи. Литературная помощь. В семейном журнале братьев Достоевских «Время» появляется повесть Сусловой - слабая, претенциозная…
Их отношения можно было охарактеризовать как любовь-ненависть. От Аполлинарии Федор Михайлович постоянно слышал упреки, требования развестись со «своей чахоточной женой». Потом Достоевский напишет: «Аполлинария - больная эгоистка. Эгоизм и самолюбие в ней колоссальны. Она требует от людей всего, всех совершенств, не прощает ни единого несовершенства в уважении других хороших черт, сама же избавляет себя от самых малейших обязанностей к людям».
Крайние средства
ПОСЛЕ очередной ссоры вместо запланированной совместной поездки в Европу Суслова отправилась в Париж одна. Достоевский приехал во Францию чуть позже… Аполлинария даже и не ждала его. У нее появился некий господин из тех, кто нравился женщинам. Вот как вспоминает Любовь Федоровна Достоевская о дальнейшем развитии событий: «Весной Полина написала отцу из Парижа и сообщила о неудачном окончании ее романа. Французский возлюбленный обманул, но у нее не хватало сил покинуть его, и она заклинала отца приехать к ней в Париж. Так как Достоевский медлил с приездом, Полина грозилась покончить с собой - излюбленная угроза русских женщин.
Напуганный отец наконец поехал во Францию и сделал все возможное, чтобы образумить безутешную красавицу. Но так как Полина нашла Достоевского слишком холодным, то прибегла к крайним средствам. В один прекрасный день она явилась к моему отцу в 7 часов утра, разбудила его и, вытащив огромный нож, заявила, что ее возлюбленный - подлец, она хочет вонзить ему этот нож в глотку и сейчас направляется к нему, но сначала хотела еще раз увидеть моего отца…
Я не знаю, позволил ли Федор Михайлович себя одурачить этой вульгарной комедией, во всяком случае, он посоветовал Полине оставить свой нож в Париже и сопровождать его в Германию. Полина согласилась, это было именно то, чего она хотела».
«Я до сих пор ее люблю…»
ПОСЛЕ смерти первой жены Достоевский предложил Сусловой выйти за него, но она отказалась. Их отношения продолжали оставаться нервными, неясными, мучительными прежде всего для Федора Михайловича. Для Сусловой Достоевский был не великий писатель, а всего лишь поклонник, книг его она почти не читала, так что весь богатейший внутренний мир Федора Михайловича для нее словно и не существовал. И когда Достоевский написал Аполлинарии в одном из писем: «О милая, я не к дешевому необходимому счастью приглашаю тебя…», для нее это были лишь слова, скользнувшие мимо ушей.
А услышала те слова молодая стенографистка Анна Сниткина: она была согласна на любое приглашение, к любому счастью - лишь бы с Достоевским. Сниткина готова была раствориться в нем, пожертвовать себя ему. А Аполлинария жаждала отнюдь не покорного служения гению, но личной свободы…
После окончания романа с Достоевским Суслова сожгла многие компрометирующие ее бумаги, в том числе и письма к ней писателя. Тайны их бурных и необычных отношений так и канули в историю, оставив исследователям только догадки и предположения.
Ну а критики не раз находили черты Сусловой в некоторых образах великого классика - Полины («Игрок»), Настасьи Филипповны («Идиот»), Катерины и Грушеньки («Братья Карамазовы»). Уже расставшись с Аполлинарией, Достоевский напишет: «Я люблю ее до сих пор, очень люблю, но уже не хотел бы любить ее».
«Вы насмехались надо мной…»
КОГДА Василий Розанов познакомился с Сусловой, он был еще гимназистом, ей - далеко за тридцать. Розанов знал, что Аполлинария была любовницей самого Достоевского, и для него, отчаянного поклонника великого писателя, одного этого уже было достаточно, чтобы проявить к ней интерес. В дневнике Розанова есть короткая запись: «Знакомство с Аполлинарией Прокофьевной Сусловой. Любовь к ней. Суслова меня любит, и я ее очень люблю. Это самая замечательная из встречавшихся мне женщин…» 11 ноября 1880 года Розанов получил свидетельство: «От ректора Императорского Московского Университета студенту 3-го курса историко-филологического факультета Василию Розанову в том, что к вступлению его в законный брак со стороны университета препятствий нет». Невесте - 40 лет, жениху - 24.
Может, благодаря Сусловой Розанов и стал знаменитым Розановым, одним из самых оригинальных и парадоксальных русских мыслителей. Но из-за разницы в возрасте и взбалмошного характера Аполлинарии их семейная жизнь постепенно становилась кошмаром. Она не только пилила своего молодого мужа, но и устраивала ему дикие сцены ревности с «публичным мордобитием». И все это шло параллельно с ее собственными «вольностями», флиртом и интрижками с молодыми друзьями мужа. Розанов, безусловно, страдал от выходок своей жены.
Как утверждает в своих воспоминаниях дочь Розанова, Татьяна, «Суслова насмехалась над ним, говоря, что он пишет какие-то глупые книги, очень оскорбляла, а в конце концов бросила его. Это был большой скандал в маленьком провинциальном городе».
Суслова дважды уходила от Розанова. Как ни странно, он все ей прощал и просил вернуться обратно. В одном из писем 1890 года Розанов писал Сусловой: «…Вы рядились в шелковые платья и разбрасывали подарки на право и лево, чтобы создать себе репутацию богатой женщины, не понимая, что этой репутацией Вы гнули меня к земле. Все видели разницу наших возрастов, и всем Вы жаловались, что я подлый развратник, что же могли они думать иное, кроме того, что я женился на деньгах, и мысль эту я нес все 7 лет молча… Вы меня позорили ругательством и унижением, со всякими встречными и поперечными толковали, что я занят идиотским трудом».
Но, с другой стороны, не желал ли он сам видеть в ней одну из любимых своих героинь Достоевского? В таком случае кто из этих героинь устраивал ему дикие сцены, унижал, изменял, тиранил? Они у Достоевского все как на подбор… Розанов держался недолго. Ему посчастливилось повстречать другую женщину, свою будущую жену Варвару Дмитриевну.
***
ЦЕЛЫХ 20 лет Аполлинария не давала Розанову развода, обрекая новую семью на дополнительные трудности и страдания. И страдала сама. Умерла Суслова в 1918 году в возрасте 78 лет. Через год скончался и Розанов. Незадолго до смерти он вспомнил об Аполлинарии: «С ней было трудно, но ее было невозможно забыть».
Многие историки пишут, что этой женщиной была прожита пустая и бездарная жизнь, что она не оставила после себя ни доброй памяти, ни детей. И это чистая правда. Но есть и другая правда: эту странную женщину любили два гения земли Русской - Достоевский и Розанов.